Шторм в Гавани Ветров

– Конечно! – Марис улыбалась и, прихлебывая чай, слушала С’Реллу. Потом они начали обсуждать события на всей Гавани Ветров. Перемывали косточки другим летателям, говорили о друзьях и родных, о краях, где им довелось побывать, и эти разговоры могли длиться бесконечно. Марис чувствовала себя счастливой и безмятежной. Скоро она вырвется из этого плена. Через несколько дней начнет ходить, и тогда можно будет приступить к тренировкам, чтобы вернуть себе прежнюю физическую форму. А сейчас рядом с ней была С’Релла, самая близкая подруга, напоминая о жизни, которая ждет ее за этими толстыми стенами.

Часа через два вошел Эван, неся поднос, уставленный тарелками с сыром и фруктами, еще теплым хлебом, омлетом, приправленным диким луком и перцем. Втроем они набросились на еду. Долгий разговор и укрепившаяся надежда пробудили у Марис зверский аппетит.

– Неужто тут действительно начнется война? – спросила С’Релла. – Но из-за чего?

– Из-за скалы в море, – проворчал Эван. – Длиной в две мили, а шириной в полмили. У нее даже названия нет. Торчит в проливе Тарин между Тайосом и Трейном и всегда считалась никому не нужной. И вдруг на этом островочке обнаружили железную руду. Трейнцы ее нашли и начали добывать. Отказываться от рудника они не собираются, но островок лежит чуть ближе к Тайосу, чем к Трейну, и наш Правитель хочет прибрать его к рукам. Он послал десяток стражников захватить его, но их нападение отбили, и теперь Трейн укрепляет островишко.

– Претензии Тайоса, по-моему, необоснованны, – заметила С’Релла. – И ваш Правитель готов воевать из-за рудника?

– Я бы рад не верить! – Эван вздохнул. – Но наш Правитель человек необузданный и жадный. Он уже одержал верх над Трейном в споре о правах рыбаков и надеется повторить свой успех. Ему нет дела до того, что погибнут люди, главное – настоять на своем.

– Послание, которое я должна была доставить на Трейн, переполняли угрозы, – добавила Марис. – Удивительно, как это война еще не началась!

– Оба острова стараются заручиться союзниками, оружием и обещаниями, – сказал Эван. – Говорят, летатели каждый день опускаются у башни или улетают оттуда. Думается, Правитель навяжет тебе пару-другую угроз, С’Релла, когда ты соберешься улетать. Наши собственные летатели, Тайя и Джем, последний месяц и суток не отдыхали. Джем больше доставлял сообщения туда-сюда через пролив, а Тайя отправлялась с предложениями и посулами к десятку возможных союзников. К счастью, никто из них вроде бы вмешиваться не желает. Каждый раз она возвращалась с отказами. По-моему, только это и отсрочивает начало войны. – Он горестно вздохнул. – И сколько будет убитых, прежде чем наступит конец! Меня будут звать, чтобы я кое-как поставил на ноги тех, кого еще можно подштопать! Какая насмешка: во время войны целитель лечит симптомы, но не может и заикнуться о том, чтобы покончить с истинной причиной – с самой войной, если не хочет попасть в тюрьму за предательство.

– Наверно, надо радоваться, что меня это не коснется, – сказала Марис, но не очень убежденно. К войне она относилась иначе, нежели Эван: летатели оставались в стороне от таких конфликтов точно так же, как старались держаться над предательской поверхностью моря. Они были вне схватки, никто не смел причинить им вред. Конечно, война – ужасна, но ни Марис, ни те, кого она любила, никогда с ней не соприкасались, и она представлялась им чем-то отвлеченным.

– В молодости я запоминала послания автоматически, не вникая в их суть. Но эта способность, похоже, меня покинула. И некоторые слова, которые мне поручено передать, лишали полет всякой радости.

– Знаю, – кивнула С’Релла. – Мне приходилось видеть, чем оборачивались некоторые вести, которые я приносила, и порой я чувствую себя очень виноватой.

– Не надо! – перебила Марис. – Ты летатель и ни к чему не причастна.

– Вэл так не считает, – сказала С’Релла. – Я с ним спорила. Но он утверждает, что нас все это тоже касается.

– Его можно понять, – заметила Марис.

– О чем ты? – С’Релла недоуменно нахмурилась.

– Странно, что он тебе не рассказывал. Его отца повесили. Летатель доставил приказ о казни из Ломаррона на Южный Аррен. Это был Арак. Ты помнишь Арака?

– Еще бы! – сказала С’Релла. – Вэл всегда подозревал, что избили его по наущению Арака. Я не забыла, в какой ярости он пребывал, когда не сумел разыскать нападавших и что-либо доказать. – Она криво усмехнулась. – И я не забыла вечеринку, которую он устроил на Сиатуте, когда Арак умер, – поминальный пирог и все остальное.

Эван посмотрел на них с недоумением.

– Зачем же ты доставляешь послания, если чувствуешь себя виноватой из-за них? – спросил он у С’Реллы.

– Но я же летатель! – ответила она. – Это моя работа. Долг, неразрывно связанный с обладанием крыльями.

– Вот как… – Эван встал и начал собирать пустые тарелки. – Откровенно говоря, я бы не сумел принять такого взгляда на вещи. Но ведь я бескрылый, и мне не суждено унаследовать крылья.