Шторм в тихой гавани

– Это стационарный телефон агентства «Мирослава». Позвонишь туда, попросишь подозвать к аппарату Мирославу. Славка не любит, когда дают номер её сотового, – Людмила посмотрела на Данилу и, вздохнув, проговорила: – Была не была, ты же не чужой нам человек, – и, вырвав из рук Чижова листок, накорябала ещё ряд цифр. – А я сначала предупрежу её, чтобы она тебя не шуганула.

– А может? – опасливо покосился на неё Чижов.

– Может, – заверила его Людмила, – скажи, что тебе очень надо встретиться с ней, так как в беду попал очень близкий тебе человек.

– Я могу ей сразу всё рассказать.

– По телефону она ничего слушать не станет. Вот назначит тебе встречу, приедешь и всё ей выложишь. А она уж придумает, как помочь твоей девушке. Но это, учти, только в том случае, если твоя Ксения и вправду не виновата.

– Люсь, – неуверенно проговорил Данила, – ты думаешь, Слава в самом деле может помочь?

– Я в этом даже не сомневаюсь, – усмехнулась она самоуверенно.

– Но как? Она же не адвокат.

– Так она и не будет доказывать невиновность твоей Ксении, а просто найдёт настоящего убийцу.

Расставаясь с Люсей, Данила спросил больше из вежливости:

– А ты как тут оказалась?

– Машину клиенту пригоняла, – небрежно отозвалась она. – У нас же с отцом автосервис.

– Наслышан. А как же ты теперь доберёшься домой?

– Чудак человек, – рассмеялась она, – сейчас позвоню к себе, и кто-нибудь из девчонок за мной подъедет. Я просто сначала хотела немного в парке погулять. В этом районе не так часто бываю. А этот парк вызывает у меня ностальгию, в детстве папа с мамой часто нас сюда возили.

– Нас? – неосторожно спросил Данила.

– А ты что, не помнишь, – загорелась Стефанович, – что у нас была неразлучная четвёрка? Мирослава, я, Шура и Витя.

– Припоминаю. А где сейчас Виктор? Он ведь двоюродный брат Мирославы?

– Да. Витька военным стал, мотается теперь по горячим точкам. И чего ему дома не сиделось, – вздохнула она с сожалением.

– Это он от тебя убежал, – попытался сострить Данила. Но понял, что пошутил неудачно, так как Люся погрозила ему кулаком.

В ответ на этот недружественный жест Данила промямлил:

– Но он же тебе вроде бы нравился.

– Мне много кто нравился, – отрезала она.

– Ладно, не сердись, – проговорил он примирительно, – давай лучше я тебя до сервиса твоего подброшу.

– А ты уверен, что нам по пути? – усмехнулась она.

– Это неважно! – горячо заверил он.

– И то верно, – согласилась она, – ты сейчас небось ни о чём другом, кроме своей Ксении, и думать не можешь?

Данила кивнул, и лицо его сделалось мрачным.

– Ничего, не отчаивайся, – Люся похлопала его по плечу, – вот увидишь, Чижик, всё будет хорошо.

– Твоими бы устами…

– Ладно, ладно, – перебила она его, – не кисни! Твоей Ксении нужен сейчас энергичный помощник, а не тюха-матюха.

Данила невольно улыбнулся, встал со скамьи и протянул руку Стефанович:

– Пошли уже, моя энергичная однокашница.

Она рассмеялась, ухватилась за его руку, поднялась со скамьи, и они направились в сторону автостоянки. Посторонний наблюдатель вполне мог принять их за влюблённую парочку.

Высадив Людмилу возле автосервиса, Данила отказался от приглашения зайти и выпить чашку чая с её отцом, сославшись на то, что настроение у него для гостевания неподходящее.

Уже выйдя из машины, Люся наклонилась к окну и с невинным видом поинтересовалась у Данилы:

– Чижик, а ты хотя бы знаешь, как переводится Миндаугас?

– Ну и заноза же ты! – усмехнулся он и, уже трогая автомобиль с места, расслышал: «Эта фамилия переводится как много мыслящий».

«Люсю не сможет исправить никто и ничто», – добродушно подумал он о своей однокашнице.

Глава 16

Всё только начинало распускаться и расцветать, и частный детектив Мирослава Волгина много времени проводила в саду. Сейчас у них в агентстве не было никаких неотложных дел, поэтому ей вместе с помощником Морисом Миндаугасом удалось не только подготовить к периоду буйного цветения свой сад, но и облагородить находящийся рядом участок двоюродного брата Виктора Романенко. Виктор уже несколько лет без отпуска пропадал в одной из горячих точек, а может быть, и в нескольких, родным об этом было неизвестно. И только редкие звонки и короткие электронные письма свидетельствовали о том, что он жив. По крайней мере на это очень надеялись его мать Зоя Петровна Романенко, или, как любовно называли её в семье, Зая, Заюшка, и вторая тётя Мирославы – Виктория Петровна Волгина, и конечно, сама Мирослава.

– Где бы разместить ещё один куст жасмина? – достал её из омута мыслей голос Мориса Миндаугаса.

– А он какой? – спросила она.

– Махровый, слегка кремовый.

– Наверное, ароматный.

– Наверное, – согласился он, – как и все жасмины.

– Тогда давай посадим его возле забора, чтобы аромат попадал на оба участка.

Надо сказать, что забор, разделяющий два участка, был низким, и взрослому человеку ничего не стоило преодолеть его, если лень было идти до калитки. Морис согласно кивнул, и они занялись посадкой куста. И как раз в это время из открытого окна коттеджа донесся звон стационарного телефона.

– Кто пойдёт? – спросила Мирослава.

– На этот раз вы, – невозмутимо ответил Морис.