Шторм в тихой гавани

– И тем не менее я уверена, что Измаилов женился по большой любви, – с самым серьёзным видом проговорила Мирослава.

Вероника в изумлении вытаращила на неё глаза.

– Я имела в виду любовь к деньгам, – пояснила, рассмеявшись, Мирослава.

Молодая женщина, оценив её шутку, рассмеялась вместе с ней, а потом добавила мстительно:

– Так ему и надо! Пусть теперь помучается!

– Вы имеете в виду писаную красоту его жены?

– Не только. Работая у Рудневых, он большую часть времени прохлаждался или ублажал хозяйку. А теперь трудится в поте лица, отрабатывая свой кров и хлеб.

– Неужели Нина Ивановна, – в притворном ужасе спросила Мирослава, – ещё и заставляет его работать?

– Представьте себе! – фыркнула Вероника. – Эта бабища совершенно не ценит попавшее в её руки сокровище. И большую часть дня Анатолий Иванович сидит в её лавке.

– Так эта лавка теперь и его, – заметила детектив.

– Как бы не так! Нина Ивановна не дура! – На этот раз в голосе Вероники прозвучали уважительные нотки. – Она заключила с ним брачный контракт, – Вероника помолчала, – правда, оставила ему надежду.

– Какую?

– В случае её смерти всё добро достанется Измаилову.

– Вот так жёны и подталкивают мужей к противоправным действиям, – то ли в шутку, то ли всерьёз пробормотала Мирослава.

Вероника пожала плечами:

– Толик её не убьёт.

– Почему?

– Кишка тонка.

– Тогда можно не волноваться за жизнь мадам Измаиловой.

И вдруг Вероника почувствовала, что шутки закончились. Она ожидала каких угодно вопросов, но только не того, который задала Волгина.

– А теперь самый главный вопрос, – проговорила Мирослава, не отрывая взгляда от лица Вероники. – Были ли у Ады Константиновны дети?

Глаза Вероники округлились.

– Дети? – проговорила она недоумённо. – Какие дети?

– Самые обыкновенные.

– Но откуда? – продолжала изумляться бывшая горничная.

– От мужа или от любовника.

– Ну что вы! – отмахнулась Вероника. – Не было у неё никогда никаких детей. Если хотите знать, она их вообще терпеть не могла!

– С чего вы это взяли? – усомнилась детектив.

– С того, что Ада Константиновна деток называла всякими обидными словами, самым приличным из них было – слюнявчик. А большую часть её слов о детках у меня лично язык не поворачивается повторить.

– Понятно. Что ж, извините, что потревожила вас.

– Ой! – спохватилась хозяйка. – Я мало того, что ничем не помогла вам, так ещё и чаю не предложила. Может, сейчас попьёте? – её васильковые глаза смотрели на Мирославу просительно.

– Спасибо, – невольно улыбнулась Мирослава, – но сейчас я очень спешу. Как-нибудь в другой раз.

– Все так говорят, – со вздохом отмахнулась Вероника, – а потом пропадают с горизонта и больше не возвращаются.

– Что-то вы слишком пессимистично настроены для столь очаровательной женщины и счастливой мамы.

– Ой, и правда, что это я, – рассмеялась женщина, – точно капусту квасить собралась. – Так с улыбкой на губах она и проводила детектива.

Глава 22

Разговаривать с Измаиловым Мирослава не собиралась. Пытать его о том, были ли у них с Адой Константиновной дети, показалось ей бессмысленным. Рожать от шофёра, да ещё тайно, Рудневой не имело смысла.

Но в «Продуктовую лавку» она всё-таки заехала, чтобы посмотреть на Анатолия Ивановича. За прилавком она увидела довольно высокого, но оплывшего блондина. «Вероятно, Измаилов раздобрел от сытой и бесперспективной жизни», – подумала она. Чтобы не уходить из лавки с пустыми руками, Мирослава купила коробку конфет «Птичье молоко», полкило галет «Вёрсты» и две бутылки газированной «Волжанки». Воду без газа она не любила, хотя и знала, что лучше пить негазированную.

Конфеты предназначались бабушке Ксении Моравской, а галеты они с Морисом любили грызть с несладким чаем. Мирослава надеялась, что и Данила не откажется составить им компанию.

Хотя друг детства Мирославы Шура Наполеонов в таких случаях всегда восклицал:

– Вы хоть убейте меня, но я не понимаю, как можно грызть пресные печенья, запивая их несладким крепким чаем.

Но детективы в ответ только посмеивались над другом-сладкоежкой.

Когда Волгина уже собралась уходить, из боковой двери выплыла матрона весом килограммов в сто двадцать. Её рыжие волосы выбились из-под шляпки зелёного цвета, которая абсолютно не шла к её конопатому лицу.

– Как идёт торговля, милый? – пропела она оперным басом.

– Всё хорошо, дорогая, – ответил Измаилов, успевший нацепить на постное лицо улыбку.

Мирослава поспешила покинуть воркующих голубков. Оказавшись на улице, она посмотрела на часы и передумала сразу же возвращаться в гостиницу. Она подумала, что время ещё раннее и стоит попробовать встретиться с нотариусом Рудневой. Даже если он не откроет перед ней все карты, она вполне может выяснить некоторые детали. Например, по словам Рогачёва, Белоногов забыл в машине важные документы и выходил за ними. То есть вполне мог что-то видеть или слышать, но не потрудился сообщить об этом полиции.