Шторм войны

Она продолжает обводить пальцами мое лицо, затем шею.

– Я хочу сказать, что ты можешь поспать, если хочешь.

– Я достаточно спала.

Элейн усмехается, на долю секунды искривив губы. Потом я целую ее.

У меня разрывается сердце при мысли о том, что на самом деле она не принадлежит мне.

Чей-то кулак ударяет в дверь – кто-то стучится в спальню. Не в смежную с ней гостиную, где полагается ждать посетителям. Прямо в мою комнату, в нашу комнату. Я отрываюсь от подушек, гневно выпутываюсь из одеяла. Шевельнув рукой, я извлекаю нож из сундука в дальнем конце спальни и рассекаю шелк, обмотавшийся вокруг ног.

Элейн не моргает, когда лезвие проходит в сантиметре от ее обнаженного тела. Она лишь зевает, моя ленивая кошечка, и откатывается, обнимая подушку.

– Как грубо, – бормочет она, имея в виду одновременно меня и того идиота, который решился нас побеспокоить.

– Я упражняюсь, – отвечаю я, рассекая последний слой ткани. – Сейчас этому негодяю не поздоровится.

Обнаженная, я встаю и набрасываю на плечи мягкий халат. Нож по-прежнему держу в руке.

Стук продолжается, потом слышится приглушенный голос. Я узнаю его, и отчасти мой восхитительный праведный гнев испаряется. Прямо сейчас я никого не стану пугать до обморока. Раздосадованная, я швыряю нож в стену. Он застревает, воткнувшись в дерево.

– Что тебе, Птолемус? – со вздохом спрашиваю я, распахнув дверь спальни.

Он тоже растрепан, волосы у него всклокочены, глаза горят. Подозреваю, ему, как и мне, помешали. Птолемус и Рен Сконос охотно проводят время вдвоем.

– Нас ждут в тронном зале, – твердо говорит брат. – Немедленно.

– Отец расстроился, что я еще не поцеловала ему ноги? Мы прилетели всего пять минут назад.

– Уже два часа, – говорит Элейн, не удосуживаясь поднять голову. – Привет, муженек, – добавляет она, помахав изящной ручкой. – Будь умницей, прикажи подать обед.

Я с досадой запахиваю халат.

– Ну, что мне предстоит? Публичная порка? Отец наконец исполнит свою обещание и выставит наши головы на воротах?

– Ты удивишься, но дело не в тебе, – отвечает брат резко и сухо. – На нас напали.

Я быстро оглядываюсь. Элейн лежит, растянувшись на постели, едва прикрытая одеялом. Она перестала сиять – во сне не нужно сосредотачиваться. Она беззащитна, уязвима. Даже для слов.

– Выйди, – буркаю я, выталкивая брата в гостиную.

По крайней мере, хоть от чего-то я могу ее защитить.

Я подвожу Птолемуса к кушетке – зеленой, в тон холмистой панораме за окном. Пол вымощен грубыми речными камнями и застелен мягким синим ковром.

– Что случилось? Где напали?

Отчего-то я представляю себе Монфор, и у меня сжимается сердце.

Птолемус не садится. Он расхаживает по комнате, уперев руки в бока. На его предплечьях играют мышцы.

– В Пьемонте.

Я невольно фыркаю.

– Мэйвен дурак. Он истощает ресурсы Бракена, а не наши. Я и не думала, что он настолько глуп…

– Не Мэйвен напал на Бракена, – перебивает брат. – Бракен напал на нас. Удар по пьемонтской базе. Это произошло два часа назад, но призыв о помощи мы получили только что.

– Что? – я растерянно моргаю и туже стягиваю воротник халата. Как будто шелк может меня защитить.

– Бракен отрезал базу и напал на нее со своими солдатами и союзной армией прочих пьемонтских принцев. Он уничтожает всех, кто ему попадается. Красных из Норты, Серебряных из Монфора. Новокровок.

Птолемус подходит к окну и кладет ладонь на стекло. Он смотрит на восток, затянутый дымкой знойного вечера.

– Мы подозреваем, что ему втайне помогают Мэйвен и Озерные.

Я рассматриваю свои босые ноги на ковре.

– Но его дети… монфорцы же их убьют.

«Какая сделка. Дети в обмен на твою корону».

Интересно, мой отец принял бы такое же решение?

Птолемус медленно качает головой.

– Мы получили известие и из Монфора. Дети… они пропали. Их подменили двумя Красными трупами, которым с помощью целителя придали сходство с принцессой Шарлоттой и принцем Майклом. Кто-то пробрался к ним и увел пленников, – он издает низкий рык. – Идиоты монфорцы не могут взять в толк, как это случилось. Каким образом кому-то удалось зайти в их драгоценные горы и выбраться живыми.

Я отмахиваюсь. Сейчас это неважно.

– Значит, конец Пьемонту?

Брат стискивает зубы.

– Пьемонт теперь за Мэйвена.

– И что мы можем сделать? – спрашиваю я, сделав долгий вдох. Голова идет кругом. В Пьемонте остался гарнизон – бойцы Алой гвардии и солдаты из Монфора. Красные, новокровки, Серебряные… Люди, которые нужны нам. Я скриплю зубами, гадая, сколько из них выжили.

По крайней мере, личная армия моего отца здесь, в Разломах – она вернулась после уничтожения Корвиума. И солдаты Анабель тоже. Наши Серебряные войска в сохранности, но потеря базы – и Пьемонта – будет иметь сокрушительные последствия.

Я сглатываю, и мой голос дрожит, когда я заговариваю вновь.

– Что мы можем противопоставить Озерным, Норте и Пьемонту?

Вид у брата мрачный, и меня охватывает озноб.

– Скоро выясним.

13. Айрис

Я никогда раньше не бывала так далеко на юге.