Шторм Z. У вас нет других нас

Моё участие в данных событиях носит совершенно микроскопический характер, общую хронологию событий и картину я не знаю, поэтому развернуто и комплексно расписать этот героический эпос у меня не получится. Я знаю лишь то, что Работино было превращено в пылающий ад, снесено с лица земли, обращено в руины, и всё это унесло жизни многих людей с обеих сторон.

Каждый квадратный метр его земли пропитан кровью.

Сотни людей погребены в его руинах, и их останки лежат там и поныне.

Я знаю, что наши стояли в Работино насмерть, показывая чудеса героизма и стойкости. Но и противник показал себя самым лучшим образом.

Украинский солдат вынослив, неприхотлив, идейно мотивирован, настроен идти до конца.

47-я бригада «Магура» — одно из самых боеспособных соединений ВСУ — была задействована в боях за Работино и показала себя очень сильным и серьёзным противником.

Я был зачислен в резервную группу, которая должна была ожидать своего часа в лесополосе под селом и зайти в населенный пункт поутру, в серости, тогда, когда это понадобится.

Небольшими группами по 5–6 человек нас начали завозить на точку и скрытно рассредоточивать по лесу.

Перевозили на бортовом уазике в одно место, а оттуда нас забирал настоящий джихад-мобиль типа таких, какие я видел только в репортажах с Ближнего Востока.

Какой-то древний монстр японского автопрома, пикап с выкорчеванными сиденьями.

Джихад-мобиль перевёз нас в лес, а здесь мы уже сами искали кусты погуще и залегали до утра.

Это был мой первый боевой выход. Группа эвакуации не в счёт. Настоящее дело было вот оно. Я вспоминаю тот вечер, и сердце непроизвольно начинает биться быстрее.

Тогда особого страха не было. Волнение и тревога были, а страха нет.

Когда карабкался на БТР, отправляясь в «очко Зеленского», страх был уже. Потому что я знал, куда еду, и мне туда очень не хотелось.

А сейчас я ничего не знал. Понимал, что это опасно, но картины перед глазами не было.

Были волнение и тревога, и детский, идиотический восторг от того, что это происходит со мной на самом деле.

Мальчики, они такие мальчики…

Я не служил срочную службу в армии и, как любой неслуживший мужчина, нёс в своей душе некий комплекс из-за этого. Тюрьма его сколько-то компенсировала, но не полностью. Здесь же я сторицей переплюнул всех срочников мирного времени. Только на полигоне я за день отстреливал больше, чем срочник российской армии времён моей молодости, то есть 1990-х. Ну а сейчас и подавно… В бронежилете и каске, с автоматом в руках я грузился на джихад-мобиль и уезжал на боевое задание. Галочка в голове была поставлена, внутренний Хемингуэй удовлетворён.

Мы зашли в лесополку в 19.00. Всего нас было 15 человек из Н-ской бригады морской пехоты, из них четверо наших, «Шторм Z». Мы держались чуть наособицу от остальных. Я со своим товарищем Сашей из Ставрополя, а чуть дальше двое других.

Залезли под куст орешника, я вытянулся на земле, скинул подсумки с магазинами, снял каску, положил под голову и принялся любоваться звёздным небом.

Завели с Сашей разговор о недвижимости Ставропольского края. Саша — риэлтор, он в теме за всё. Цены, качество, логистика.

Убедительно агитирует меня на переезд, когда всё закончится.

Он профессионал своего дела. Я уже мысленно любуюсь видами Машука из своей новой квартиры, планирую выходные на горнолыжных курортах и поездки на море по скоростной трассе.

Через полтора месяца Саша будет разорван на куски двумя дронами-камикадзе, а мне предстоит долгое и тяжёлое общение с его супругой, чтобы аккуратно подвести её к горькой правде и дать подсказки, где искать бренные останки её мужа.

Сильная женщина, она мужественно перенесёт этот удар судьбы и сделает всё возможное, чтобы Саша не пополнил собой список безвестно сгинувших русских солдат.

Командир ей не позвонит. Она сама найдёт его. С моей помощью, разумеется.

Но это всё будет потом.

А пока — орешник, звёздное небо и виды на предгорья Северного Кавказа в мечтах.

Время перевалило за полночь.

Я начал дремать, изредка поглядывая на часы. Утром нас ждёт Работино. Там над развалинами школы висит украинский флаг, а рядом притаились две пулемётные точки. Там загадочный, страшный зверь «Брэдли». Там много хохлов с автоматами. Туда уходят и пропадают с концом, бесследно наши группы. Никто не знает их судьбу. Работино пожирает их, как Бермудский треугольник.

Но меня это очень мало беспокоит. Для меня это всё пока что теория. Тревожная и волнительная, но теория.

В три часа ночи я слышу какой-то шум. Едут грузовик и ещё какая-то машина. И ещё какой-то непонятный пока звук.

Поворачиваю голову и вижу вдали сквозь кусты свет фар. Непонятный звук — это музыка из магнитолы.

На поляну, метрах в двадцати от нас, выруливает «Урал», рассыпаются люди с фонариками. Шумят, кричат, откидывают борта, начинают выкидывать из кузова противотанковые мины.

Прямо выкидывают, как куски бетона. С лязгом, грохотом, матюками.

На дороге встаёт «буханка», оттуда тоже кто-то выходит.

Всё как на пикнике.

Громко, на весь лес, играет Инна Вальтер.