Шторм

Мы встретили Эйвинда в торговом центре, мы с моим другом Крилли, который только что приехал учиться на врача и которого я привел в правление общества (до этого нам никак не удавалось сформировать полноценное правление, потому что никто не хотел в нем работать), и Эйвинд выразил готовность взяться за такую книгу, и мы видели, что он по-настоящему воодушевлен, так что мы созвали заседание, изложили дело, и выяснилось, что казначей согласен поддержать это начинание. Но двое — председатель и еще один член правления — были решительно не согласны. Хотя не сказали почему. Складывалось впечатление, будто они имеют что-то против Эйвинда лично! Я сказал, что он кажется мне умным человеком. Они начали говорить что-то насчет того, что он ничем не занимается, только валяется на диване и заставляет жену на себя работать. «Ребята, — сказал я, — ведь то же самое говорили о многих писателях всех времен!» — «Писателях? А что, Эйвинд писатель?!» — удивились они. Они, оказывается, даже не знали. Но большинство было за, и решение приняли. И мы, заметьте, на меньшинство не давили, мы уважали их мнение, они хотели, по крайней мере, не выдавать Эйвинду вперед все деньги из казны, предлагали заплатить для начала хотя бы половину, и то после того, как он представит свою работу, сами истории или идеи, на собрании общества, иначе не дадим вообще ничего. И мы, то есть остальные, согласились с тем, чтобы выставить ему такие требования. Выполнили все их пожелания. Сделали все, как они говорили. Так что эти двое фактически проголосовали против своих же собственных предложений.

Эйвинд, разумеется, сильно помрачнел, когда увидел деньги. «Здесь ведь только половина того, о чем мы договорились!» — возмутился он. Я ответил, что он получит еще, когда сдаст, по крайней мере, половину работы в черновом варианте. Может быть в этом уверен. Так что я до конца и не понял, в чем, собственно, проблема. Кроме того, деньги были значительные, такую сумму Кредитный фонд считает месячным прожиточным минимумом. А написать-то надо было брошюру в двадцать — тридцать страниц плюс фотографии; всего страниц пятьдесят, включая список членов, устав и прочее. Мы хотели выпустить ее к Дню независимости. Только сначала должно пройти собрание общества, где он расскажет о своих задумках; это также показалось Эйвинду странным, хотя непонятно почему; собрание ведь состоится месяца через два, он тогда уже должен будет существенно продвинуться в работе, сможет прочитать несколько страниц, рассказать какие-нибудь интересные истории, может даже пикантные и двусмысленные, главное, чтобы не слишком грубые…

После этого я с Эйвиндом больше не общался. Он со мной вообще не связывался. Возможно, на него произвело впечатление то, что некоторые живущие в городе исландцы буквально озверели, узнав, что Эйвинду «отдали» большую часть казны общества. Наверняка он услышал пересуды у себя за спиной или даже какие-то угрозы в свой адрес. Кое-кто, насколько я знаю, прямо-таки кипел от гнева. Но, ясное дело, никто никаких денег ему просто так не давал! И он их не крал, как некоторые хотели бы представить это дело. Его просто наняли на определенную работу.

За несколько дней до открытого собрания я позвонил Эйвинду, напомнить, что он должен представить свой проект. Но он разговаривал неохотно, словно я его упрашивал. Хотя, конечно, ничего подобного я не делал. Просто напомнил, что по договору его выступление на собрании было условием получения денег. Он, однако, был либо глух, либо рассеян, либо занят, не знаю. В общем, удалось выжать из него согласие только после того, как я почти пообещал ему выплатить оставшуюся половину прямо на собрании, после выступления.