Шторма мира водной чаши (СИ)

   Последний акт этой беды разыгрался именно на ней. Великий герцог и его гости долго преследовали матерого сохатого поднятого в чаще леса громкими рогами егерей. Лесной красавец ловко уходил каждый раз от стрел и копий охотников, в охотничьем азарте мечущих в него свои орудия смерти и с каждой минутой разжигая неугасимый огонь преследования в сердцах людей. Когда же, зверь был наконец-то затравлен, разгоряченный погоней герцог Эл решил освежиться в водах лесного ручья протекавшего поблизости.

   Студеные воды приятно освежили тело охотника, но уже к вечеру Эла охватил такой сильный озноб, что пришлось срочно посылать за Амвросием, дабы он смог унял огненную лихорадку охватившую герцога. Только благодаря его врачеванию болезнь была остановлена на раннем этапе, при этом основательно опустошив защитные силы больного. Утром Эл едва мог оторвать от подушки свою налитую свинцом голову и разлепить затекшие веки. Поддерживаемый под руки слугами, герцог с трудом спустил с кровати ноги и тут же повалился на бок, настолько он был слаб.

   Естественно ни о какой поездке Эла к соседям не могло быть и речи и в отношении двух городов, назревал неприятный конфуз. Конечно, договор подписан и будет действовать, но на душе у валусийцев с этого дня на всю оставшуюся жизнь остался бы горький осадок. И тогда ради спасения положения было предложено отправить в Валусию кронпринцессу Анну, благо она имела титул маркграфини и женой великого герцога.

   Валусийцы с радостью согласились на подобную замену, благо Эл обещал лично приехать за Анной, как только ему позволит здоровье. Сама Анна была не в особом восторге от подобного поворота своей жизни, но была вынуждена подчиниться обстоятельствам сделавшие из нее полноправного посла города Малаги.

   В назначенный час она появилась в тронном зале, дабы принять от мужа верительную грамоту посланника и отправиться в дальний путь. В строгом темном платье с золотой маркграфской цепью Анна величественно подошла к трону, на котором сидел великий герцог, полностью обессиленный от изнурившей его горячки. Она отпустила больного только этим утром, основательно высосав из его тела все соки жизни.

   Почтительно склонив перед герцогом голову и сделав небольшой реверанс, женщина приняла тяжелую грамоту из рук изнеможенного болезнью мужа.

   - Не беспокойтесь ваше сиятельство, я приложу все свои силы для выполнения возложенной на меня миссии посланника Малаги.

   Больной с трудом кивнул головой в ответ и, соблюдя протокол, Анна отошла от трона, передав позолоченный свиток стоявшему рядом слуге. Можно было отправляться в путь, но какая-то грусть тяжелым камнем легла на душу молодой женщины в минуту расставания. Неизвестно почему она сделала шаг к сидящей рядом с Элом Веронике и, коснувшись ладонью ее руки, смиренно произнесла:

   - Надеюсь, сестра ты позаботишься о моей девочке, на то время пока меня не будет здесь. Пока она будет под твоей опекой, я буду спокойна.

   Анна впервые за все время пребывания в Малаге публично обратилась за помощью к своей сопернице и при этом назвала Веронику сестрой. Придворные громко вздохнули от этих слов, а великая герцогиня судорожно сжала обеими руками ладонь Анны и горячо заверила ее, что будет смотреть за крошкой Эллис как за родной дочерью.

   Две женщины к всеобщей радости присутствующих, скрепили этот договор поцелуем, чем собрали бурные и радостные аплодисменты. После этого Анна подошла к мужу и, поцеловав его в лоб, нежно погладила Эла по волосам.

   - Поправляйся скорей милый герцог, я буду ждать тебя. Буду ждать.

   Сказав эти слова, она пронзительно посмотрела в глаза Эла, затем круто повернулась, и гордо вскинув голову, вышла через парадную дверь. При этом солнечный свет, вырвавшись из-за створок распахнутых дверей, буквально залил своим ярким огнем ее стройную фигуру с ног до головы.

   Такой охваченной пламенем, она и осталась в памяти правителя Малаги и других придворных присутствующих на её проводах. Сидя на троне, Эл хорошо слышал, как прокричали Анне свое приветствие стражники у ворот дворца, как затрубили трубы эскорта, извещающие горожан о выезде их живой легенды, как застучали копыта лошадей везущих кронпринцессу в порт.

   С трудом, выйдя на балкон, Эл проводил грустным взглядом два посольских корабля, дав себе твердое слово, что обязательно последует за Анной ровно через неделю. Морской ветер ласково надул полотно парусов, и суда устремились вперед, быстро уменьшаясь в своих размерах. В тот момент никакой тревоги не было на сердце у герцога, поскольку он прекрасно знал, что в это время года, море испокон веков всегда было спокойным. Весь оставшийся день, он только и делал, что донимал вопросами почтенного Амвросия о сроках своего выздоровления, чем приводил жреца и целителя в тихую ярость.

   Несчастье случилось ровно через сутки после отъезда Анны. Внезапно синее небо заволокла свинцово-черная пелена туч, из которых словно по команде хлынули тугие струи холодного дождя разом разогнавшие гуляющих жителей города по своим домам.