Шторма мира водной чаши (СИ)

   Ветер стремительно нарастал с каждой минутой и вскоре, кровля дворца загудела и задрожала под напором силы природной стихии. Противно завыли сквозняки, бесцеремонно врывавшиеся в жилые покои сквозь неприкрытые ставнями окна. Напуганные слуги разом разбежались по комнатам, спеша поскорее закрыть окна и всевозможные щели. Эл сам зажег большой светильник в своем кабинете, где непогода застала его в этот момент.

   К удивлению герцога темнота за окном продолжала стремительно нарастать и пропорционально этому, стал стонать весь дворец. Вековые стены казалось, стали предательски покачиваться при каждом порыве ветра и это, очень не понравилось Элу. Он уже собирался кликнуть слугу, что бы тот закрыл внутренними ставнями его окно, как стекло, не выдержав напора разгулявшейся стихии, треснуло, а затем разлетелось мелкими осколками по всей комнате. Один из осколков больно ударил по лбу великого герцога и из раны, обильным потоком хлынула горячая кровь.

   Потоки ветра ворвавшегося в кабинет в мгновение ока разметали все бумаги аккуратно сложенные на письменном столе и вместе с этим задули светильник. Комната погрузилась в непроглядную тьму, в которой было слышно лишь завывание ветра, визг петель и стук ставень, что нещадно бились о стену дворца.

   Внезапно сквозь эту какофонию ослепший от бежавшей на глаза крови Эл, отчетливо услышал чей-то далекий крик, зовущий его по имени.

   - Анна! - словно током ударила его тревожная мысль и, позабыв обо всем, герцог стремительно вскочил с кресла.

   - Анна! - кричало его сознание когда он в полной тьме пробирался к двери, которая должна была быть где-то там, сбоку. Что-то больно ударило его по ногам и потративший все свои силы на этот рывок и борьбу с ветром, Эл рухнул на пол.

   Боль тяжелой плитой, с такой силой сдавила его грудь, что он мог только скрести руками по деревянным доскам пола, оставляя на них ужасные отметины.

   - Анна! - выкрикнули его губы, когда, сумев уперевшись локтями, он попытался приподняться над полом. Это ему почти удалось, но новый порыв ветра играючи опрокинул его на спину. Новая волна боли захлестнула все тело мужчины, принося ему страдания не только телесные, но и душевные. Вновь тяжелая плита придавила Эла и полностью лишенный сил, он не мог пошевелить даже пальцем.

   А дальний голос все звал и звал его по имени и каждый этот крик порождал поток слез, которые струились из глаз герцога от отчаяния и бессилия. Это было столь невыносимой пыткой, что потеря сознания оказалось самым лучшим выходом для униженного и полностью растоптанного человека. Перед тем как провалиться в спасительную тьму, его губы успели прошептать лишь одно слово: - Эн.

   Когда слуги наконец-то нашли его, тело Эла на ощупь было подобно куску холодного зимнего льда. Обильно залитый кровью из раны на лбу и без сознания он представлял собой страшную картину, которая дала возможность досужим сплетникам объявить его мертвым, и эта новость немедленно распространилась по Малаге.

   Только почтенный Амвросий силой своего авторитета сумел вовремя пресечь панику охватившей весь город. Внимательно осмотрев Эла, он нашел в нем скрытые признаки жизни и начал немедленное лечение, приказав отнести больного в свой дом, одновременно известив совет Малаги, что герцог жив, но в очень тяжелом состоянии.

   Пролежав длительное время на холодном полу, Эл получил мощное воспаление легких, которое на фоне перенесенной простуды действительно серьезно угрожала его жизни. Осколок стекла к счастью только слегка задел кожу лба вызвав обильное кровотечение, которое под воздействием холода вскоре самостоятельно прекратилось.

   Только благодаря врачебному искусству Амвросия и иных городских докторов, направивших все свои силы и познания на помощь герцогу, через месяц, Эл смог самостоятельно встать с постели и мужественно перенес страшную весть, которую от него все тщательно скрывали все это время.

   Оказалось, что в тот день, когда с ним случилось несчастье, весь посольский караван полностью погиб в результате внезапно налетевшего на него урагана. На морской берег разгулявшиеся волны выбросили тела валусийских послов, их слуг, матросов и капитанов обоих кораблей. Были найдены так же тела главного церемониймейстера Малаги плывшего вместе с Анной и его троих помощников. Один из утопленников даже после смерти продолжал прижимать к груди ларец с верительными грамотами полученных маркграфиней от Эла перед отплытием. Лица несчастных сильно раздуло от воды и при опознании тел в основном ориентировались на одежду, которая на удивление хорошо сохранилась.

   Из всего посольства не хватало лишь тел самой Анны и ее служанки Натаски. Малагцы посчитали их погибшими, решив, что их тела остались на потонувших судах, поскольку было известно, что Анна заняла кормовую каюту. Эл молча, выслушал это горькое известие, не проронив при этом ни единой слезы. Только в уголках глаз молодого лица великого герцога появилась первая морщинка.