Штормовое предупреждение

– Ну, вы скажете – дивизию! – искренне возмутился Иван. – На мой катер если десяток погрузить, так только стоя штоб и дышали по очереди, а то опрокинемся. Двоих только и повозил взад-вперёд, да и тех без оружия.

– Каких ещё двоих, ты что нам байки травишь?! – раздражённо прикрикнул Грибков.

– Да офицеров этих, которые чистый фарватер показали. Ну, проход в минном поле…

– Совсем заврался, – пристукнул кулаком по столу Костаниди. – Ну, надо в мозгах ему фарватер прочистить! – И даже поднялся, не исключено что с намерением приступить немедленно к «прочистке».

Но Грибков, «чекист в тельняшке», осадил товарища.

– Погоди. – И обратился к Резникову, не столько напуганному, сколько удивлённому реакцией Костаниди. – Офицеров, говоришь? Каких это офицеров?

– Ну да флотских. Одного хорошо знал, у него было прозвище «лоцман Ломан», потому как он и вправду лоцманским начальником на Азове служил и сам лоцманил, а второго не очень…

– Стоп-стоп! – приказал Грибков. – Ты как их нашёл? И куда возил?

– Чё – нашёл? – даже удивился Иван. – Сами подгребли на ялике, а командир приказал принять на борт и к ним доставить.

– Куда подгребли?

– Так я же говорю, к нашему катеру, когда мы насупротив гавани стояли, – пояснил бывший боцман, пребывая в уверенности, что всех этих пояснений о том давнем и малозначительном, с его точки зрения, эпизоде совершенно достаточно.

Реплика Грибкова ещё и укрепила его в этой уверенности:

– Говоришь, фарватер они показали?

– Ну да. Тот, второй… Матвеев… Нет, вспомнил – их благородие капитан Матусевич, вот! – карту привёз минных постановок в акватории, командиру на крейсере отдал, а лоцман Ломан потом на моём катере прошёл по фарватеру в гавань.

– И за вами вся эскадра, – покачал головой Грибков и посмотрел даже с некоторым сочувствием на Ивана, по всей видимости, просто не понимающего, участником и соучастником каких событий он тогда был.

Но и с пониманием того, что означает боцманское свидетельство.

Поэтому отправил уполномоченный Грибков бывшего старшину Ивана Резникова и его команду застуканных на контрабанде в обычную следственную тюрьму, к разношерстной компании мелких спекулянтов, ширмачей, базарных мошенников и самогонщиков.

Сам же, хоть и с помощью много более грамотного Миши Костаниди, оформил все бумаги и отправился докладывать начальнику отделения.

И в тот же день в Симферополь ушло телеграфное сообщение:

Секретно.

Особый отдел.

ДОКЛАДНАЯ

В ходе допроса бывшего старшины бригады катеров флота Черазморей, задержанного по делу контрабандистов, установлено: он участвовал в рейде 1919 года белогвардейской эскадры с десантом на Мариуполь.

Задержанный показал, что был свидетелем добровольной передачи секретной карты минных полей флотским капитаном Матусевичем и лейтенантом по прозвищу «лоцман Ломан» командованию эскадры.

Копию протокола допроса направляем спецпочтой.

Через день информация за подписью начальника Особого отдела ушла в Харьков, во Всеукраинское отделение, а Оперативному отделу Реденс поручил проверку по архивам и спискам регистрации, нет ли каких сведений о нахождении в Крыму Матусевича и Ломмана. Предварительная ориентировка была разослана по уездным отделениям.

Харьков же, имеющий прямую связь с агентурой в среде эмигрантов, отреагировал так:

Срочно.

Секретно.

Резидентам в Константинополе, Белграде, Софии.

Установите факт эвакуации/выезда из Крыма флотских офицеров капитана Леонида Матусевича и лейтенанта Федора (возможно – Теодора) Ломмана.

При установлении факта укажите их нынешнее место пребывания.

Начальник СО ВУ ЧК

Ответ пришёл спустя неделю по секретному каналу связи:

Начальнику СО ВУ ЧК

Запрашиваемый Теодор Ломман, капитан-лейтенант, прибыл в ноябре 1920 г. в Константинополь с группой офицеров Дроздовского полка на эсминце «Жаркий».

Настоящий род занятий и точное местонахождение устанавливается.

По имеющимся сведениям, капитан 2-го ранга Леонид Матусевич остался в Крыму.

РС-2

Севастополь, осень