Штормовое предупреждение

Стиснув зубы, она ведет свой “форд” на предельно разрешенной скорости, под аккомпанемент судорожных всхрапываний судмедэксперта, регулярно перемежающихся задержками дыхания, которые заставляют ее беспокойно коситься вбок, до очередного сиплого раската. Кнут Брудаль резко просыпается, только когда машина въезжает на турсвикский паром. К тому времени Карен уже восемнадцать минут ждала погрузки, избегая смотреть на струйку слюны, которая стекла из уголка его рта прямиком на ремень безопасности. Брудаль нечленораздельно ворчит, видимо, от некоторого замешательства после сна и от боли в затекшей шее. Осторожно разминает загривок и зевает.

— Чертовски неудобно сидеть в этой машине.

— Да уж, то-то ты проспал два с лишним часа, — ехидно замечает она. — Впрочем, скоро будем на месте, переправа через пролив занимает всего четверть часа. Пойду пока разомнусь и проветрюсь.

Не дожидаясь ответа, она отстегивает ремень и выходит из машины. Слышит, как Брудаль открывает пассажирскую дверцу, но с благодарностью отмечает, что вылезать он не собирается. Я не смогу по нескольку раз на дню натягивать этот чертов ремень, думает она, захлопывая свою дверцу.

Кроме ее “форда”, на борту лишь еще два транспортных средства — черный “рено” и мотоцикл. Мотоциклист сидит на своем “харлее”, крепко обхватив ладонями руль. Карен узнает логотип на черной кожаной куртке: “ОР”.

Ей известно, комбинация букв расшифровывается нарочито двояко: “Odin Predators” или “One Percenters”[3]. Штаб-квартира у них на западном побережье Ноорё, это ни для кого не секрет. Зато весьма необычно видеть их в одном экземпляре, думает Карен, глядя на длинную седую косицу на спине мотоциклиста.

Возможно, ездил на одиночное задание, нагнал страху на какого-нибудь горемыку, который не мог оказать сопротивления, думает она. А может, просто гостил у матери, праздновал Рождество. Ведь кем бы этот малый себя ни считал — хищным ли зверем, связанным с давней верой в богов-асов, или гордым представителем того процента байкерской культуры, что в ответе за тяжкие преступления, — в любом случае где-то у него есть бедняжка-мамаша. И она рада видеть его за рождественским столом. Может, даже помогла ему заплести косу, думает Карен, вон какая красивая.

Идет на нос, прислоняется к желтому поручню. Впереди громоздятся горные кряжи Ноорё, с каждой минутой все более внушительные, но по левому борту пока открытое море. Бледное декабрьское солнце как раз успело подняться на востоке и, кажется, уже отказалось от борьбы с облачными фронтами, наплывающими с другой стороны. Она сдерживает желание достать из кармана пачку сигарет. Хоть это и незаметно, курить она бросила. В общем и целом. По крайней мере днем. Но, черт побери, как все же приятно подымить, думает она и сует руку в карман.

Резкий гудок клаксона обрывает это движение, она с досадой оборачивается к черному “рено” на спиной. Водитель разводит руками, жестом показывая, что он ни при чем, кивает на ее собственный “форд-рейнджер”. Несколько шагов — и она подле машины.

— Какого черта? Зачем ты сигналишь?

Кнут Брудаль пожимает плечами, кивая на мобильник, лежащий на водительском сиденье.

— Твой телефон пищал. Разве ты как полицейская не должна всегда брать его с собой, а? Вдруг что-нибудь важное…

Эсэмэска от матери.

Я разрешила Сигрид пожить несколько дней в гостевой комнате. Все шлют тебе привет.

Можно обойтись без ответа.

8

С виду все намного меньше, чем помнится Карен. Она, конечно, бывала здесь раз-другой уже взрослой, но в представлении о Люсвике по-прежнему главенствуют воспоминания детства: рыбный порт с моторными лодками, катерами, тральными сетями и коптильнями. Грузовые суда и огромные пылящие горы угля подальше, в контейнерном порту. Сейчас в гавани не коптят ни селедку, ни пикшу, ни угрей, а от угольных куч, которые давным-давно вывезли, осталась лишь черная пыль, окрасившая фасады домов в грязно-серый цвет. Ее словно бы уже не отскоблить.

Она не спеша едет по главной улице, которая змеится через весь вытянутый в длину городок. Приемной окружного врача, некогда располагавшейся в желтом деревянном особняке у зеленного рынка, давно уже не существует, ей на смену пришла амбулатория, размещенная в здании административного центра, в одном из двух современных здешних кварталов. В том же подъезде находятся контора социального ведомства, рыболовный комитет, строительный комитет, а на самом верхнем этаже — областное управление. Прямо напротив — местное полицейское управление. Карен паркует машину возле него и со вздохом поворачивается к Кнуту Брудалю, который нетерпеливо теребит замок ремня безопасности.

* * *