Штормовой прилив

– Это не так, – возразил Стейнер тихим, но твёрдым голосом. – Без неё я бы не выжил.

Отец нахмурился.

– Может, это и так, но…

– У неё есть люди и колдовские силы, – перебил сын. – Она нам нужна.

– Гляжу, ты не сдашься. – Марек открыл дверь и удалился, напоследок кинув на него мрачный взгляд.

– Начнём рассказывать всем о Владибогдане? – предложил Стейнер. – Вечером?

Кристофин схватила его за руку и крепко сжала.

– Твоя увлечённость очередной самоубийственной затеей мне нравится больше…

– Чем что?

– Чем вечная хандра. Последние несколько дней ты вёл себя, как побитая собака.

– Прости меня. – Стейнер опустил глаза. – Я всё детство провёл в Циндерфеле в качестве безграмотного кузнеца, чью сестру отверг город… Откуда взяться уверенности? А эта необходимость говорить перед толпой внушает ещё больший страх. Я чувствую себя неучем.

– Неучем? – Кристофин нахмурилась. – После всех побед, что ты одержал, ты беспокоишься о буквах и цифрах? – Стейнер усмехнулся и легонько сжал руку любимой девушки. – Вечером мы поведаем всем твою историю, – пообещала она. – Вместе.

– Да. И на этот раз всё получится.

* * *

– Почему он так неприязненно настроен по отношению к Фельгенхауэр?

Кристофин лежала рядом со Стейнером в маленькой комнатушке с запотевшими стёклами. Время близилось к вечеру, и они уже несколько раз отрепетировали свой рассказ. На какое-то время можно было позабыть о заботах.

– Отец? Понятия не имею. Он мало о ней рассказывал. – Юноша попытался припомнить, что Марек вообще говорил раньше о тёте. – Возможно, в этой истории есть нечто, чего мы не понимаем.

Громкий стук в дверь напугал их обоих, и Стейнер уже начал вставать, как вдруг из-за двери раздался голос отца:

– Ужин через полчаса. Встречаемся внизу.

– Понял, – отозвался сын.

Они спустились в обеденный зал таверны и заняли тот же стол, что и прошлым вечером. Марек кивнул им обоим, но ничего не сказал, заставив Кристофин покраснеть и отвернуться. Ужин послужил прекрасным предлогом ненадолго отвлечься от мысли о выступлении перед толпой, однако нервное возбуждение помешало Стейнеру сполна насладиться едой.

– Всё получится, – успокаивала его Кристофин.

Лидия подошла с тремя высокими кружками пива и поставила их на стол.

– Ты уверена? – спросил её Марек.

Женщина кивнула.

– Будь что будет. Рассказывайте. Я уже устала скрываться. – Оглядев помещение, она вздохнула. – И если восстанию суждено начаться, то почему бы не в наших краях?

Стейнер покончил с трапезой, отпил половину эля и вскочил на ноги. Его рука потянулась к кувалде, которая висела на поясе.

– Ты справишься, – ободряюще прошептала Кристофин.

Марек, судя по лицу, не разделял её оптимизма. Стейнер протянул руку, и девушка сначала нахмурилась, но тут же улыбнулась и приняла её.

– Вы что делаете? – удивился отец.

– Ты сказал, что нам нельзя воевать друг с другом. Она лучше говорит по-сольски и лучше рассказывает, и в придачу чертовски красива. – Юноша поднял подругу на ноги и прижал к себе. – Мы вместе расскажем о произошедшем на острове.

Марек кивнул с довольной улыбкой и поднял кружку.

– Наконец наездник сказал что-то дельное.

– Что заставило тебя передумать? – спросила Кристофин, пока они шли по таверне. – Мне казалось, ты сам хотел поведать свою историю.

– Трактирщица решила, что мы брат и сестра, борющиеся за отцовское внимание. – Прошептал он ей на ухо с улыбкой и кивнул на Марека. – Тогда я понял, что не хочу соревноваться с тобой, ведь мы в одной лодке. Ты хороша в одном, я – в другом, и мне не на что обижаться.

– Тебе понадобилось несколько недель, чтобы до этого додуматься? – Кристофин покачала головой.

– Прости меня. Ты лучше других знаешь, что я медленно соображаю.

Девушка поцеловала его прямо посреди зала, и Стейнер пылко ответил на поцелуй, который в итоге затянулся дольше, чем они намеревались, и посетители начали осыпать их подбадривающими возгласами.

– Мы явно привлекли внимание. – С покаянной улыбкой Кристофин огляделась.

– Может, стоит с этого в дальнейшим всегда начинать? – усмехнулся Стейнер.

Дочь трактирщика двинула ему локтем в бок, после чего шагнула вперёд и подняла руки, чтобы все вокруг замолчали.

– Добрые люди Восточных лис, – обратилась Кристофин к присутствующим на сольском. Голос её привлёк внимание шумной толпы, и многие тотчас успокоились. – И не очень добрые люди Восточных лис… – Посетители таверны встретили такое начало смехом. – Я проделала долгий путь из Нордвласта, чтобы поведать вам рассказ. Он будет тяжёлым, но я стою перед вами с возлюбленным, которому верю всем сердцем. Кто готов меня выслушать? – По толпе пробежали согласные шепотки, все притихли, на смену осторожности пришло любопытство. – Кто-нибудь из вас терял детей из-за деяний Зорких? Так началась наша история в крошечном городе Циндерфеле на северо-западном побережье Винтерквельда.

В таверне воцарилось молчание. Один человек ушёл, хлопнув дверью. Стейнер рассчитывал на другое начало рассказа, но всё же шагнул вперёд.