Штормовые острова

Прибыв в порт, строю бойцов за стеной пакгауза, чтобы их не было видно с воды, и докладываю о прибытии кавторангу Михайлову. Он тут главный в порту.

— С кораблей передали — просят подготовить принятие людей и выгрузку продовольствия.

Понятно, стандартная процедура. Мы тут уже малость в курсе дела, так что и действия давно отработаны.

Три цепочки бойцов в серой форме вытягиваются перпендикулярно причалу — сюда подойдет транспорт с людьми. Это новые рабочие для рудников, очередные пленники. Второе судно проследовало дальше, туда, где разворачивают свои стрелы грузовые краны. Все продовольствие на борту сложено на паллетах, так что и разгрузят корабль достаточно быстро.

— Напоминаю всем! Выдержка! Тут многие из вас помнят, в каком состоянии их сюда привезли… Так вот! Зубы стиснуть — и молчать! Не подавать вида! Не дай бог, кто-то сорвется — лично с пирса спихну!

— Яр! — гаркает добрая сотня глоток.

— Марш-марш!

Быстро вытянувшись в цепочки, рота сформировала два коридора. По левому — идут мужчины, он чуть шире. По правому — все прочие, он относительно узок. Заняли свое место и люди в комбинезонах ронгов — типа, врачи. Они должны оперативно выявлять заболевших и раненых. Обычно вся сортировка тут и происходила.

Всех признанных непригодными для работы в глубь острова не уводили. Зачем? Чего там с ними можно сделать такого, что нельзя сделать здесь?

Сгоняли отобранных людей в кучку и выводили за территорию порта — там специальный загончик для такой цели имелся. С высоким забором. Заводили туда, запирали решетчатые двери… и все.

Ветер и холод доделывали все остальное. Рационально и зарядов тратить не нужно. Никого рядом нет, так что и орать можно хоть до посинения — никому это не мешало.

Обычно после долгого пути по морю выбраковке подвергалось до десяти-пятнадцати процентов всех прибывших — и это считалось нормой.

Лязгнули, опускаясь, сходни — их две.

И зашаркали ногами люди, выходящие из трюмов.

Присмотришься сверху — все как обычно.

Серые шеренги солдат почти недвижимы. Только белые комбинезоны ронгов перемещаются туда-сюда.

Первая сотня прошла, перерыв.

В сторону отвели человек пять.

Прочие скрылись за забором пакгаузов.

Вторая сотня.

Традиционно капитан корабля вперед выпускает самых сильных пленников — показывает товар лицом, так сказать…

Третья, четвертая…

Смотрят на них сверху двадцатимиллиметровки с мостика, сторожат каждое движение людей. Понимают те — здесь их последняя пристань! Со Штормовых островов никто еще не вернулся домой! И поэтому ждут стрелки у установок, нечего пленникам терять! Рванись в сторону — и ударят очереди стальных пуль прямо в толпу.

Тут тоже хитрость есть… скорее — тоже обычай.

Упал застреленный при побеге пленник на пирс — все, приняли его здесь. Плати как за живого! Традиция, мать ее…

Шестая сотня пошла — тут уже больных больше. Растет кучка людей слева от серых шеренг.

Всего их было семьсот двадцать два человека.

Сворачиваются серые, только двое офицеров в сопровождении еще нескольких солдат направляются к трапам. Таков порядок, должен командир конвоя лично подтвердить количество прибывших. И капитану свое почтение засвидетельствовать. Только после этого команда на берег сойти может. А на борту встанут часовые из охраны порта.

По общим сходням мы не идем — сие есть неуважение к офицеру! По ним же пленников на борт принимают, и по ним они корабль покидают. Отдельный трап нам с борта спускают, этим путем и поднимаемся.

Короткое приветствие капитана, говорю все положенные фразы, подтверждаю количество прибывших…

И локтем чувствую напряжение стоящего рядом хорна! Как струна стальная, он натянут, тронь — зазвенит!

— Ран, что случилось? — выбрав момент, тихо спрашиваю его.

— Я прибыл сюда на этом корабле, командир…

— И что?

— Помощник капитана узнал меня…

А в пятнадцати метрах от нас — две скорострелки на мостике! И смотрят — как раз в нашем направлении. Что вполне логично, мы ведь поднялись на борт практически в том же месте, где только что сходили вниз пленные. Только дернись — и не получившие команды «отбой» стрелки подметут палубу вихрем стальных шаров.

— Так… Где радиорубка — знаешь?

— Да, командир, — подтверждает боец.

— Радист ничего не должен передать! Любой ценой!

Присаживаюсь, чтобы завязать шнурок на ботинке. При этом совершенно естественным движением передаю «метлу» Ма Тою.

— Офицер Ми Лар!

Поднимаюсь и поворачиваюсь в сторону капитана. Рядом с ним стоит еще один офицер, понятно — это тот самый помощник. Он-то меня и окликнул.

— Со мной никто не идет!

— Яр!

— Как уйдем с палубы — радист!

— Яр! — на этот раз в несколько голосов сразу отвечают парни.

Так и не забрав своего оружия, подхожу к группе офицеров. Их трое — сам капитан, помощник и еще один, которого на мостике я раньше не видел. И вот он-то меня больше всех и заинтересовал!

Ибо на правой стороне груди у него, помимо традиционной зеленой полоски, есть узкая нашивка красного цвета.

Кто это?

Это что за деятель такой?

— Слушаю вас, господин капитан!