Штрафбат. Закарпатский гамбит

* * *

Дважды перечитав список уголовников, решивших искупить свою вину перед Родиной на фронте, начальник Отдела контрразведки «Смерш» НКВД СССР Смирнов обреченно вздохнул, будто ему уже зачитали не подлежащий обжалованию приговор, и тяжело поднялся из-за стола. Какое-то время стоял у окна, за которым уже в полную силу звенела апрельская капель. Оно бы, конечно, неплохо было бы еще разок перепроверить этих людей по своим собственным каналам, однако на это требовалось время, а именно его, времени, у них сейчас и не было. Надо было на что-то решаться, принимая большую половину ответственности на себя, и он принял это решение…

Глава 3

Слухи о крупной войсковой операции по зачистке Закарпатья от Ужгорода до Мукачево, в результате которой было уничтожено несколько бандгрупп из местных националистов и дезертиров, распространялись со скоростью «сарафанного радио», обрастая в то же время неизвестно откуда появившимися подробностями, и когда ужгородский радист ринулся вдруг на вокзал, чтобы успеть заскочить в вагон уходящего на Мукачево поезда, сомнений у Карпухина более не оставалось. Все его выкладки относительно группы Гергё Таллероши оказались верными. Именно она должна была обеспечивать безопасность американского эмиссара при переходе советско-венгерской границы и далее по всему маршруту. Также становилось ясным, что Стефан Драга не просто рядовой «пианист», научившийся стучать на «ключе», а доверенное лицо Вербовщика, которого американец бережет как зеницу ока. А отсюда и столь усиленная конспирация: даже при аресте мукачевского резидента или кого-либо из членов его группы они не смогли бы сдать радиста советской контрразведке.

Теперь уже было ясно, куда именно направит свои стопы Стефан Драга, и Тукалин еще за полчаса до того, как радист должен был нарисоваться в привокзальной чайной, присел к местным мужикам за столик, заказав себе пиво и «чего-нибудь зажевать».

Он уже доканчивал кружку пива и заказал еще одну, на этот раз уже с мамалыгой на закуску, как на пороге дверного проема застыла фигура Драги. Явно взволнованный чем-то и оттого излишне суетливый, он стремительным взглядом окинул заполненную мужиками чайную и остановился взглядом на официантке, которая стояла у букетной стойки, повернувшись к залу спиной.

Стащив с головы поношенную кепку, он сунулся было к буфетной стойке, но, видимо, сообразив, что может излишней суетливостью привлечь к себе ненужное внимание, рыскнул глазами по столикам и направился в тот же затененный угол, где сидел и в прошлый раз.

Прикрывшись кружкой и потягивая пиво, Тукалин не спускал глаз с радиста, и когда тот сел на свободное место у соседнего столика, едва ли не за самой спиной Тукалина, он мысленно похвалил самого себя, что правильно выбрал позицию.

Поздоровавшись с мукачевскими мужиками, что сидели за его столиком, Драга поинтересовался, свежее ли нынче пиво, и, получив утвердительный ответ, кивком головы подозвал официантку. Она уже запомнила его как щедрого посетителя, который в отличие от местных прижимистых мужиков всегда давал на чай, и, вильнув аппетитными бедрами, заскользила между столиков и стульев в его сторону.

– Добрий динь. Што будем пить, што будем кушать? – приятным грудным голосом произнесла она.

– Пожалуй, как всегда, – буркнул Драга, и Тукалин впервые услышал его голос: вкрадчиво-негромкий и в то же время как бы извиняющийся за все прошлые грехи, настоящие и будущие. Словно милостыню на церковной паперти просил.

– Значит, пивко, мамалыгу и немного соленой рыбки? – уточнила Зося.

– Да, – улыбнулся он ей. – И еще… Позови, пожалуйста, моего дружка, покалякать бы надо.

Тукалин насторожился, весь превратившись в слух.

– Ага… «позовите», – скорбным голосом отозвалась Зося, – оттуда, куда он щас, несчастный, вознесся, уже не позовешь, да и не докличишься до него.

Она всхлипнула по-бабьи и запричитала заунывное:

– Ох же ты наше лышенко! Да как же его докличишься, если он, будь ему земля пухом…

Драга тупо молчал, как молчали и мужики, сидевшие за его столиком. Наконец-то до него стал доходить смысл причитаний, и он, видимо, еще не до конца поверив во всхлипы официантки, почти выдавил из себя:

– Он… он что… умер?

– Если бы помер, – всхлипнула Зоя. – А то ведь…

– Да чего ты кота за хвост тянешь! – подал голос сидевший за тем же столиком мужик. – Погиб наш Охрим, погиб. Его уже с неделю как машиной задавило.

– Ага, – подтвердила Зося. – Его как раз в тот самый день, когда вы у нас последний раз были, машиной-то и переехало.

Припоминая излишне суетливого, но исполнительного мужичка из подсобки, она горестно вздохнула и уже от себя лично добавила:

– Видать, поспешал куда-то очень. Бабы судачили, будто чуть ли не сам под колеса той машины сиганул.

– Ага, – подтвердил все тот же мужской голос, – так и было. Сильно спешил куда-то наш Охрим. Те люди, которые на том месте были, говорили, будто он на дорогу с улочки выскочил, а тут как раз и полуторка военная… Был человек, и нету теперь его.

Замолчал было, однако тут же добавил: