Штрафбат. Закарпатский гамбит

ЗАПИСКА ПО «ВЧ»

«Срочно!

Абакумову, Смирнову.

Зафиксирован внеурочный выход радиста на Вербовщика. Текст шифровки явно панический. Сообщает о том, что связник попал под колеса машины еще до встречи с «Михаем» и тот не знает о содержании радиограммы от 02.04.45 года. Также извещает о гибели Таллероши и его группы в результате войсковой зачистки от бандформирований. Просит разрешения использовать запасной вариант связи с резидентом и дополнительных указаний для него лично и для «Михая».

Судя по тексту шифровки, никаких подозрений относительно гибели связника и уничтожения группы Таллероши у него нет.

Получено разрешение Вербовщика на запасной вариант связи с резидентом. Судя по всему, «запасной вариант связи» – это глубоко законспирированный разведчик, по всей вероятности, из непримиримых националистов, организовавший вербовку националистов в городах и селах Закарпатья, список которых находится у мукачевского резидента.

Что касается «дополнительных указаний» для «Михая», то они оказались теми же, что мы и предполагали. Срочно подготовить «надежную группу из проверенных людей», которая смогла бы заменить группу Таллероши.

Анализ шифровки позволяет предположить, что у Вербовщика истекает лимит времени и он не может ждать, когда будет сформирована новая группа в той же Венгрии, в Австрии или в Германии.

Прошу дать подтверждение началу операции «Закарпатский гамбит».

Карпухин».

Глава 4

Вот уж верно в народе говорят: «Попал, что кур в ощип». Да если бы только он один в этот самый «ощип» попал, так оно бы и хрен с ним, и не в таких переделках пришлось бывать, но ведь он же еще и братву за собой потащил – и это в самом конце войны, когда до победы остались считаные денечки.

«Ох же фраер македонский!» – чуть ли не простонал Бокша, переворачиваясь лицом к небольшому, похожему на бойницу, решетчатому оконцу, за которым уже сгустились темные краски надвигающейся ночи, которая еще неизвестно что принесет. Хотя тот же генерал Карпухин заверил его, что срыва быть не должно, но в то же время успех операции, признался генерал, зависит уже не столько от «Смерша» и того же Карпухина, а от смекалки, выучки и правильных действий самого Андрея Бокши и его группы.

Лежа на жестких нарах старой ужгородской тюрьмы, куда его самого и всю его группу доставили после кровавой драки с местными мужиками в задрипанной забегаловке, Бокша вновь и вновь перебирал в памяти события последних дней, столь круто изменивших все его планы.

После ранения в боях за Венгрию он уже заканчивал лечение в военном госпитале, надеясь в душе, что его все-таки «спишут» подчистую и он со спокойной совестью и совершенно чистыми документами сможет вернуться в свою родную Одессу, как вдруг… Впрочем, ничего не бывает «вдруг», даже маленький пук, – это он уяснил еще с тех самых пор, как попал на зону. В тот день, сразу же после врачебного обхода, его неожиданно вызвали на улицу, где его уже дожидался на скамейке небольшого прибольничного сада старший лейтенант Тукалин.