Штрафная рота. Высота смертников

Однажды ранним утром, выйдя на двор, Воронцов увидел людей, шедших краем озера. Они вышли к воде всего на минуту, видимо, наполнить водой фляжки, и тут же исчезли в зарослях черемушника и дикой смородины. Четверо. С автоматами. Никому он ничего не сказал. Но после завтрака, когда они с Иваном Степанычем запрягали коня, чтобы вывезти из лесу заготовленные для ремонта полов в хлевах сосновые плахи, спросил старика:

— На хуторе оружие какое-нибудь, кроме ружья, есть?

— А зачем тебе оружие? — беспокойно посмотрел на него Иван Степаныч, видимо, о чем-то догадываясь. — Мы тут не воюем. Ни к чему нам это.

Воронцов больше на эту тему не заговаривал. Но старик продолжал поглядывать на него настороженным глазом и наконец спросил:

— Видел кого?

— Видел. На рассвете сегодня. Четверых с автоматами. Пятый, видимо, в кустах сидел, наблюдал. Один из них фляжки водой наполнял. Может, две, а может, три. На всю братву. Но то, что не одну, — точно.

— Германцы? Или Красная Армия?

— Камуфляжи немецкие. Автоматы тоже.

— Тогда, Сашок, вот что. — Иван Степаныч перекинул на полок вожжи и кивнул на сенной сарай. — Автомат лежит вверху, справа от лестницы, на жердях. К нему два запасных рожка. Пелагеин автомат. Она с ним пришла. Оставайся на хуторе. Покарауль. Дети пускай дома посидят. В лес их не отпускайте. Я один поеду. Но стрельбу тут не начинай. Если что, уводи в лес. К вырубкам. А там я вас встрену. Там сообразим, как дальше быть. Но ты поосторожнее, может, это мужик к Анюше пришел. Проведать ее. Пеши были? Или на лошадях?

— Лошадей не видел.

— Ну, может, он и есть.

Воронцов поднялся по лестнице на верх сенника, пощупал на жердях. Под клоком сена действительно лежал немецкий автомат. Он нащупал его холодную ребристую рукоятку и потянул на себя. Автомат был разряжен. Там же, на жердях под сеном, он нашел брезентовый подсумок с двумя полными и одним полупустым рожком.

То, что это был автомат Пелагеи и что она последней держала его в руках, старательно укладывала в подсумок запасные магазины, застегивала клапаны, — эта мысль мгновенной дрожью охватила Воронцова. Он даже понюхал брезент, словно стараясь уловить запах ее рук. Но плотная материя пахла металлом и сеном. Ничего от Пелагеи здесь не осталось. Разве что аккуратно застегнутые клапаны подсумка.

Глава вторая

Младший лейтенант Нелюбин открыл глаза и увидел, что по груди его, по разодранной гимнастерке, ползет божья коровка. Старательно семенит легкими, хрупкими лапками, спеша куда-то по своим делам, осторожно перебирается через махры разорванных осколками ниток, через комочки земли и обрывки травы. Глянцевито поблескивает на солнце ее оранжевая в черных точках спинка. И вся она удивительно опрятная, нездешняя, как пулька от новенького автоматного патрона, показалась ему видением. Куда ж это она, ектыть, торопится, подумал младший лейтенант Нелюбин. Но тут же сознание вернуло ему то, что произошло несколько минут назад. Он приподнял голову. Снаряд разорвался левее, на взгорочке. Еще дымились лохматые комья земли вокруг небольшой продолговатой воронки. И прямо возле нее виднелись чьи-то ботинки и автомат с оборванным ремнем и без диска. Нелюбин узнал этот автомат. Узнал и ботинки, ладно, со знанием дела подбитые медными подковками, выточенными из затыльника снарядной гильзы. Сержант Григорьев, командир первого отделения. А где взвод? Взвод, видимо, отошел. Откатился назад. Как и вчера, трижды. Каждый раз с большими потерями. С такими же вот ботинками, раскиданными взрывами возле свежих воронок… С божьими коровками…