Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

Вся эта трагическая статистика тяжким грузом лежала на сердце командиров штрафной, когда они отправлялись в полк. Именно поэтому на совещании слова Шибановского звучали так жестко и резко. Впрочем, своего результата они достигли.

К новому наступлению, намеченному на утро, «шурикам» была обещана массированная артподготовка из всех собравшихся здесь, на северном берегу, орудий. Сила выходила немалая: артдивизион, группа, выделенная из батальона «тридцатьчетверок», и взвод 122-миллиметровых «сушек».

XII

Решающую роль в том, что бойцы отдельной армейской штрафной роты наутро сумели преодолеть полосу смерти и зацепиться на южном берегу канала, сыграл не только огневой вал, обрушившийся на фашистские позиции с первыми лучами солнца. В помощь наступавшим полк выделил группу саперов.

Отчаянная храбрость, которую показали эти смельчаки на мосту под градом пуль и осколков, всколыхнула в наступавших такую волну ярости, оседлав которую штрафники и сумели по шатким балкам пересечь линию смерти.

Противоположный берег утонул в оглушительной канонаде нескончаемых разрывов. Казалось, вся южная сторона канала сдвинулась и начала уходить под землю, окутанная огненными вихрями и клубами дыма, вспучиваясь гигантскими фонтанами щебня и битого кирпича, вырванными с корнем деревьями.

Светопреставление продолжалось минут пятнадцать. Не успела утихнуть канонада и осесть пылевая взвесь, как штрафная рота смыкающимся веером пошла в атаку на мост. Тут же с той стороны канала застучали пулеметы: один, второй, третий. Их стук перекрыл усиливающийся рев летящих мин. Вражеский огонь нарастал. Это была уже не та степень плотности, с которой фашисты встречали атаки штрафников накануне. Ошеломить врага артиллеристам все-таки удалось. Но все равно они очухались слишком быстро.

Пулеметные и автоматные очереди ударили по наступавшим метров за пятнадцать до гранитной кромки берега, из которой вывороченные взрывом, словно редкие зубы, вкривь и вкось выступали торчащие балки перекрытий моста.

XIII

Шедшее впереди отделение Капустина, уходя от немецкого огня, нырнуло вниз. За ними, словно по команде, костяшками домино, посыпались на асфальт остальные. В двигавшемся по левую руку взводе Настасенко картина повторилась почти синхронно. Пули густо свистели и выщелкивали повсюду, снова вжимая штрафную роту в набережную.

На первом этапе атаки боевая задача подопечных старшего лейтенанта Аникина состояла в том, чтобы добраться до невысокого – сантиметров тридцать – каменного парапета. Нескольким бойцам передней линии, в том числе и Капустину, удалось подползти вплотную к парапету и обеспечить себе хоть какую-то защиту от вражеского огня.

Аникин подполз к Капустину, ткнув его стволом ППШ в сапог.

– Почему легли?! – закричал он во все свои голосовые связки, перемежая вопрос матерной руганью. Но в неумолкающем грохоте, накатывавшем с противоположного берега, старания его сводились почти на нет.

Капустин, повернув к нему лицо, что-то кричал в ответ. Но среди свиста пуль и грохота взрывов до взводного долетали только отдельные обрывки слов.

– …Ту!.. рищ… ома!.. Ода не!.. Про… да!.. ту!.. Това… дир!..

Ничего не разобрав, Аникин, упираясь локтями в черный, весь в крупных порах асфальт, попробовал подползти ближе.

– Почему залегли, мать вашу?! – повторил Андрей свой вопрос уже ближе, почти в лицо своему подчиненному.

– Я же вам говорю… – оправдываясь, прокричал Капустин.

Перепачканное его лицо все перекосило от напряжения.

– Прохода нету, товарищ командир!.. – кричал он, ткнув стволом своего трофейного пистолета-пулемета в сторону моста.

– Что значит нету?!

Капустин лихорадочно тыкал рукой вперед, в сторону моста.

– Балки, товарищ командир… Балок нету… Целый пролет в самой середине моста… Тютин своими глазами видел.

– Тютин видел… Черт… – выругался Аникин, оглядываясь влево и вперед.

XIV

Люди Настасенко тоже уткнулись в землю, не добежав до первого пролета моста метров десять. Огонь немцев был настолько шквальным, что каменная бровка парапета и гранитные плиты набережной под ней буквально звенели от сыплющихся на них пуль. У бойцов второго взвода не было даже такого неказистого прикрытия, как парапет, и они вжимались в асфальт, в неглубокие воронки от разорвавшихся мин.

Саперы двигались в секторе наступления взвода Настасенко, во втором эшелоне. Вдруг посреди нестихающего порыва ураганного вражеского огня один из них вскочил на ноги и, пригнувшись, кинулся бежать в сторону моста. Каким-то чудом ему удалось добраться до первого пролета и с ходу прыгнуть на вкось лежавшие балки. Тут же следом за ним устремился второй сапер.

Этот рывок был таким бесшабашно-отчаянным, что подействовал на лежавших лучше любой команды. Словно стряхнув с себя оцепенение безотчетного страха, бойцы вскидывали свои винтовки и автоматы, принимаясь более-менее прицельно обстреливать вражеские огневые точки. Теперь из-за парапета они просматривались очень хорошо. Был виден и урон, нанесенный фашистской обороне массированным артобстрелом.