«Штрафники» СС. Зондеркоманда «Дирлевангер»

Успехи Красной Армии на фронтах отражались и на оккупированных немцами территориях — партизанское движение также постоянно усиливалось: с одной стороны, к населению снова вернулась вера в возможность победы над гитлеровскими армиями, с другой — на Большой земле придавали всё большее значение организованным операциям за линией фронта. Советская промышленность к лету 1943 года также уже оправилась от потрясения первого года войны, и в немецкий тыл потекли потоки оружия, боеприпасов, врывчатых веществ и другого необходимого военного снаряжения. В специальных разведшколах под эгидой НКВД готовили специалистов самого разного рода для работы за линией фронта — от радистов или подрывников до профессиональных командиров партизанских отрядов и террористов-самоубийц. Благодаря этому всё неуютнее чувствовали себя оккупанты: чаще летели под откос поезда, в городах и на дорогах взрывались мины, вооружённые стычки с лесными отрядами и убийства должностных лиц или военнослужащих становились уже постоянными. Обстановка накалялась до невозможности, и новые драконовские меры со стороны оккупационных властей не заставили себя долго ждать.

В связи с всё ухудшающейся ситуацией на севере Украины и в Белорусии в штабе Гиммлера решили вообще полностью вывезти с данных территорий всё местное население, предотвращая таким образом какую-либо возможность возникновения движения сопротивления. При этом вся трудоспособная часть мужской популяции должна была быть направлена в распоряжение Рейхсминистерства труда на правах и условиях содержания военнопленных, часть женщин планировалось разместить на работу по предприятиям на территории Германии, остальных, включая детей, направить в специальные приёмные лагеря для переселенцев, занимавшиеся различной сельскохозяйственной деятельностью. Последствия такого разделения семей были фатальными — даже по окончании войны лишь некоторые из них смогли снова воссоединиться.

Тем не менее многим было суждено нечто ещё более страшное. Один из членов зондеркоммандо в своих послевоенных воспоминаниях рассказывает об одной из операций в районе Смоленска:

«…C вечера деревня была окружена так, чтобы никто не мог войти в неё или выйти наружу, потом прочёсаны окружающие поля. Всех, кого нашли, также загнали в деревню. Следующим утром, было где-то около 6, все люди… деревня была большая… около 2500 человек… детей, женщин, стариков, всех загнали в пять больших амбаров и закрыли там. Потом появился Дирлевангер с десятком человек офицеров или унтер-офицеров и сказал: «Расстреляйте их всех немедленно». Перед входом в амбар встали 4 человека от СД с автоматами. Потом двери открыли, и Дирлевангер дал команду открыть огонь. Потом началась стрельба в толпу людей без разбора, дети, женщины — в кого попадёт. Жуткая картина. Когда магазины были расстреляны, их просто заменили, и стрельба продолжалась. Затем амбар снова закрыли. Люди от СД потом подожгли соломенные крыши амбаров. Это была самая ужасная картина, какую я видел в своей жизни. Деревянные постройки горели быстро и сильно. В это время Дирлевангер и члены его штаба, все с трофейными русскими автоматами, встали метрах в 50 от горящих амбаров. Когда горящие стены падали и ещё оставшиеся в живых люди пытались вырваться из огня наружу, эти ублюдки расстреливали их из автоматов. Дирлевангер был впереди. Стреляли, пока совсем никого не осталось. Я был свидетелем того же самого ещё четыре или пять раз. В каждом случае вся деревня была потом сожжена дотла».