Штрафники Василия Сталина

Впервые за их встречу во взгляде женщины появилось что-то осмысленное. Словно пытаясь что-то вспомнить, она впилась в лицо Бориса взглядом. Сотрясаемая беззвучными рыданиями, Ольга судорожно закивала головой.

Борис вскочил и бросился к ней, обнял, прижал к груди, нежно заворковал:

– Ну что с тобой, родная… Успокойся… Всё будет хорошо. Я никому тебя не дам в обиду. Скоро заберу тебя отсюда. Обещаю… Я куплю тебе красивое летнее платье. Мы возьмём нашего мальчика и уедем далеко – к тёплому морю. Там не будет плохих людей. Мы будем жить вдали от всех, в маленькой рыбачьей лачуге. Но нам будет там очень хорошо втроём. Обещаю тебе…

В кабинет, стуча подбойками сапог, вбежала старшина.

– Свидание закончено! – с порога завопила она. Охранница попыталась вырвать Ольгу из объятий Нефёдова, тогда он довольно грубо оттолкнул тётку. Между ними возникла потасовка. На помощь старшине подоспели ещё две надзирательницы. Борис закрывал собой жену от тюремщиц, не позволяя им надеть на неё наручники. Он пытался объяснить им:

– Разве вы не видите, что она больна! Её нужно отправить в больницу.

Но его слова натыкались на циничное равнодушие тюремщиц. Впрочем, вызванные бабой-старшиной на подмогу надзирательницы не прочь были позабавится. Целый день они изнывали от нестерпимой скуки на своих постах, не знали, куда себя деть. И вдруг в их однообразной службе произошло нечто необычное. Пока старшина сверлила Нефёдова злым взглядом, одна из вызванных ею надзирательниц напустила на себя выражение деланного сострадания:

– Да вы не беспокоитесь, товарищ муж, – со скрытой издёвкой сказала она Нефёдову. – Сейчас мы её в тюремную больницу сведём. А там с неё сразу наручники снимут.

– Верно, Рая! – громко, по-базарному захохотала её хамоватая напарница с толстощёким розовым лицом. – Браслетики снимут, а смирительную рубашку наденут. Тамошние санитары большие баловники. Пока она будет связана, она будут ласкать её между ног.

– Точно, подруга! – бойко подмигнула товарке, после чего нагло улыбнулась Нефёдову первая надзирательница. – Смотри, какая она у тебя тормозная! Не баба, а доска. От такой жены никакой радости. Ну ничего, общение с нашими мужиками из тюремной больницы пойдёт ей на пользу. Они её дурёху растормошат. Ещё благодарить станешь.

От этого наглого цинизма и от того, что чужие грязные руки пытаются бесцеремонно вырвать у него любимого человека Борис пришёл в негодование:

– Пошли прочь, шавки!

На что он надеялся, сжимая в своих объятиях жену с тюремным номером на робе? Вырваться из этой мрачной обители – за эти решётки и толстые стены было невозможно… Вскоре на место потасовки подоспела целая бригада местных стражей. Впрочем, не это решило исход схватки. Борис был готов сражаться за свою любимую до конца, пусть даже ему придётся голыми руками передушить дюжину краснопогонников. Но появившийся на месте событий тюремный начальник применил иезуитскую тактику. Это развязный субъект с неряшливо расстегнутым воротником служебного кителя стал угрожать, что если Нефёдов немедленно не выдаст им жену и не уберётся вон, то заключённая проведёт неделю в карцере. Там её привяжут к специальному стулу, чтобы она не могла пошевелиться, и станут принудительно кормить, засовывая толстую резиновую трубку прямо в пищевод. Похоже, мерзавца вызвали прямо из-за обильного обеденного стола. Губы и подбородок его лоснились. Привычно источая угрозы в адрес заключённой, он бесцеремонно между делом щупал похотливым взглядом женские прелести пышнотелых надзирательниц

Видимо, ярко представив себе, что её ждёт, Ольга рухнула на пол, потеряв сознание. Борис подхватил жену на руки и сам отнёс её в тюремную больницу…

Глава 38

Что с ним происходило в последующие полторы недели, Нефёдов почти не помнил, ибо ушёл в глубокий запой.

Неожиданно его нашёл помощник Василия Сталина Полковник Годляев. Зачем-то Борис снова понадобился шефу. Полковник ласково уговаривал ехать, не медля.

– Вы же знаете, Борис Николаевич: шеф не любит ждать.

– Ничего подождёт, – небрежно отмахнулся Нефёдов, и не думая подыматься с дивана.