Штрафники Василия Сталина

Конечно, штатный пилот НИИ ВВС был гораздо лучше любого строевого лётчика подготовлен к внезапной встрече с такой опасностью. И одному лишь Богу было известно, что на самом деле стало причиной его гибели, ведь до самого конца Вишневецкий так и не вышел на связь с землёй…

Его МиГ перевернулся, лёг «спиной» на взлётно-посадочную полосу и заскользил по бетону, высекая снопы искр. Стесав киль и фонарь кабины вместе с головой пилота, самолёт сошёл с полосы и уткнулся носом в капонир4. Но его двигатель продолжал работать, а топливо вытекать из пробитых баков. Так что ещё почти десять минут никто из аэродромной обслуги не смел приблизиться к разбитой машине из-за опасности взрыва…

Всех поразила реакция вернувшегося из вылета Крымова. Едва выбравшись из кабины, генерал принялся громко материть командира истребительного полка, только его обвиняя в случившемся. Якобы это Зорин не обеспечил должное прикрытие группе, и поэтому она попала под внезапный удар противника. Вскоре начали садиться самолёты полка. Крымов с мокрым от пота и багровым от ярости лицом набросился на устало спрыгнувшего с крыла своего МиГа подполковника.

– Что же ты, б… такая, сделал! Да я тебя, суку, под трибунал!!!

Генерал с размаху ударил нижестоящего по званию офицера по лицу. Подполковник пошатнулся, у него пошла носом кровь. Эта безобразная сцена происходила на глазах многочисленных свидетелей.

На следующий день действительно поступило распоряжение, чтобы Зорин немедленно сдал дела своему заместителю, а сам вылетал в Москву. Там его ожидал трибунал, вероятно, разжалование и тюрьма…

После этого боя сочувствующая безвинно пострадавшему командиру аэродромная братия между собой начала именовать «нордовцев» «Группой Пух». Кто-то придумал шутку про заносчивых гостей: «Группа „Ух“, разбита в пух», намекая на то, что при первой же встрече с противником хвалёная команда асов была разгромлена в пух и прах.

Впрочем, получив болезненный урок, генерал Крымов резко переменился: перестал с пренебрежением относиться к противнику и советам фронтовиков. Видимо, он понимал, что в случае новой осечки ему вряд ли вновь удастся спихнуть вину на другого. Абакумову ведь тоже мог понадобиться кандидат на роль козла отпущения в предстоящем разговоре со Сталиным. Поэтому Федор Степанович сделал необходимые выводы из своего провала. Прежде всего лётчикам группы было выделено время для отработки слётанности. были организованы лекции по тактике воздушного боя с «Сейбрами». Генерал даже посадил на гауптвахту одного своего полковника, который посмел публично возмутиться, что его – Героя Советского Союза, слушателя академии учит уму разуму какой-то двадцатитрёхлетний старший лейтенант из боевого полка.

Спустя десять дней интенсивных тренировок группа вновь предприняла несколько попыток «заарканить» в суматохе крупных боестолкновений отбившийся от своих вражеский «Сейбр». Но каждый раз выбранному в качестве цели американцу удавалось выскользнуть из сжимающих его тисков. Добыть желанный трофей всё не удавалось, зато из плёнок, заснятых на кинофоторегистрирующую аппаратуру МиГов, вполне можно было смонтировать прекрасный фильм о «Сейбрах». Вот только в награду за такое «творчество» в Москве вполне могли поставить к стенке. Тем более что в ходе тренировок и новых попыток решить задачу было потеряно ещё два МиГа. Пилот одного истребителя погиб, а второй офицер получил серьёзные ранения и был санитарным бортом отправлен на Родину. Те же, кто остался, уже не были так уверены в себе, как в первые дни после прилёта: впереди замаячило бесславное возвращение домой и крах карьерных ожиданий…

Из-за затянувшейся полосы невезения некоторые лётчики группы начали роптать, списывая свои неудачи на начальство, которое требовало от них практически невозможного. Между тем, выяснилось, что «Сейбр» и сбить-то не просто, а уж посадить… Это легко было сделать только на бумаге, сидя в штабе в Москве. С появлением новой реактивной техники серьёзно изменилась сама динамика воздушного боя. Возросшие скорости и высоты боев привели к увеличению пространственного размаха маневров, атаки стали более скоротечными, что оставляло нападающим крайне мало времени на прицеливание и ведение огня. Оказалось, что филигранной индивидуальной техники пилотирования и даже боевого опыта недостаточно для того, чтобы диктовать свои условия противнику.

Пилоты «Сейбров» часто первыми обнаружили МиГи, особенно в условиях облачности, благодаря своим бортовым РЛС. В бою они пользовались новейшими электронными прицелами. Данные с прицелов автоматически вводились в систему управления оружием. Всё это часто давало заокеанскому пилоту фору в несколько драгоценных секунд, которые вполне могли решить исход скоротечной схватки. О таком техническом оснащении наши лётчики могли только мечтать.

В ситуации, когда командир группы со дня на день мог столкнуться с прорвавшимся недовольством своих людей, у «нордовцев» вдруг неожиданно появился реальный шанс поймать бойкую американскую «птицу». Решение проблемы предложила разведка.