Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Другой - когда тоже на ходу каким-то приспособлением, закрепленным свободно на головке одного рельса, вся колея поднималась вертикально, "на попа" и становилась похожей на огромный штакетник длиною в несколько километров.

Вначале мы следовали через Гомель, Речицу, Калинковичи. Затем уже наш путь лежал по Украине, через Овруч, Сарны и до Маневичей. Дальше железнодорожное движение еще не было восстановлено, и нам пришлось пешим порядком в течение трех суток пройти более 100 километров в район украинского городка Ратно, еще находившегося за линией фронта. Оказывается, 1-й Белорусский фронт своим левым флангом располагался на северо-западной части Украины.

Там нас поставили в оборону на реке Выжевка, где мы сменили какой-то гвардейский стрелковый полк. Сама река была невелика, но ее низменные болотистые берега образовали почти километровой ширины заболоченную нейтральную полосу. Окопы, где нам предстояло держать оборону, нашими предшественниками были отрыты, наверное, еще зимой...

Так мы оказались в составе 38-й Гвардейской Лозовской стрелковой дивизии 70-й Армии. Теперь нашим Командующим Армией стал уже не Горбатов, а генерал В. С. Попов.

ГЛАВА 3

Оборона севернее Ковеля. Как подрываются на минах. Разоблачение "хитрецов". "Языки". Начало операции "Багратион". Подготовка к наступлению

Итак, во второй половине мая 1944 года наш батальон передислоцировался в район, близкий к еще занятому немцами г. Ратно (Украина), что севернее тоже украинского и тоже еще не освобожденного города Ковель. Как писал маршал Рокоссовский в своих мемуарах "Солдатский долг", "левое крыло Первого Белорусского фронта уперлось в огромные полесские болота". Там мы сменили в обороне на реке Выжевке какую-то часть, переброшенную на другой участок фронта.

Наша 1-я рота встала на правом фланге батальона. Командовал ротой капитан Матвиенко Иван Владимирович, а его заместителем был энергичный, еще совсем молодой (всем нам, взводным, было тогда едва за 20 лет) старший лейтенант Янин Иван Георгиевич. Мой взвод именовался третьим и потому расположился на левом фланге роты. Справа от него занял оборону второй взвод

во главе с лейтенантом Усмановым Фуадом Бакировичем

("башкирином", как упорно он себя называл, и которого мы звали просто Федей. Первый взвод возглавлял лейтенант Дмитрий Иванович Булгаков. Оба они были старше на 2-3 года нас с Иваном Яниным.

Несмотря на сравнительно долгий перед этим период формирования, наши подразделения были укомплектованы неполностью. Отчасти это объяснялось отсутствием в то время активных боевых действий в войсках фронта и, конечно же, в связи с этим - определенным затишьем в деятельности военных трибуналов. Да и "окруженцев" стало меньше. А участок обороны батальону был выделен довольно большой, и вместо уставных 8-10 шагов бойцы в окопах находились не ближе 50-60 метров друг от друга.

(По мере прибытия пополнения эти цифры, конечно, уменьшались.)

У нас по штатному расписанию было положено по два заместителя командира взвода. Они назначались приказом по батальону из числа штрафников, которых мы с командиром роты предлагали.

Одним из моих заместителей был назначен бывалый командир стрелкового полка, имевший более чем двухлетний боевой опыт, но где-то допустивший оплошность в бою, бывший подполковник Петров Сергей Иванович. В дальнейшем я не буду употреблять слово "бывший". Это, наверное, читателю и так понятно. Ведь

у всех у них было какое-то прошлое, но какое будущее ждало

каждого из них, этого никто не знал. А на стыке прошлого

и будущего тогда были все мы и каждый день, и каждый час

войны.

Другим моим заместителем был проштрафившийся начальник тыла дивизии, тоже подполковник Шульга (к сожалению, не помню его имени), он и у меня отвечал за снабжение взвода боеприпасами, продпитанием и вообще всем, что было необходимо для боевых действий. И действовал умно, инициативно, со знанием тонкостей этого дела.

Честно признаться, мне льстило, что у меня, еще малоопытного 20-летнего лейтенанта, всего-навсего командира взвода, в заместителях ходят боевые подполковники, хотя и бывшие. Но главным было то, что я надеялся использовать боевой и житейский опыт этих уже немолодых по моим тогдашним меркам людей. Одним командиром отделения мною был назначен майор-артиллерист, красивый, рослый богатырь с запоминающейся, несколько необычной фамилией Пузырей. Другим отделением командовал капитан-пограничник Омельченко, худощавый, с тонкими чертами лица, быстрым взглядом и постоянной едва уловимой улыбкой, третьим - капитан Луговой, танкист с гренадерскими усами, скорый на ногу.

Моим посыльным к командиру роты, а заодно и ординарцем, в обязанности которого входила забота о своем командире, стал еще со времен Городца лейтенант, которого за его молодость (по сравнению с другими штрафниками) все называли просто Женей. Это был расторопный, везде и всюду успевающий боец. Он оказался в штрафбате из-за лихачества на трофейном мотоцикле: в одном селе, где находилось их ремонтное подразделение, сбил и серьезно травмировал 7-летнюю девочку.