Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Колоннами, конечно, идти по дорогам легче и быстрее. По одной из дорог, ведущей из Тура южнее городка Малориты на Хотислав (наше новое направление), двигался первый взвод нашей роты в качестве передового охранения. И вдруг в этой группе прогремел взрыв. Это подорвался один боец на мине, установленной отступающими.

Командир роты вызвал меня на место взрыва (в роте я уже считался "специалистом" по минам), и мы обнаружили еще несколько плохо замаскированных мин. Видимо, устанавливали их впопыхах. Наверное, передовое охранение от взвода Димы Булгакова, занятое наблюдением за возможным появлением противника, не обращало должного внимания на саму дорогу, что и привело к этому трагическому случаю. Срочно об этом доложили в штаб батальона, из винтовочных шомполов соорудили щупы, и движение возобновилось. Теперь уже наблюдение велось и вперед, и под ноги. Правда, больше минированных участков не встречалось, но урок был усвоен, и конечно же, темп движения еще более снизился.

Однако это был не единственный сюрприз на этом открытом участке местности. Неожиданно в небе возникла довольно значительная группа немецких истребителей - "мессершмиттов" с крестами на крыльях и фюзеляжах. Они на малых высотах, на бреющем полете обстреляли нас. Быстро рассредоточившись, мы практически избежали серьезных потерь. Конечно, бойцы вели хаотический огонь по "мессерам", но, к сожалению, безрезультатный.

Не успела скрыться эта группа фашистских стервятников, как мы услышали надсадный гул моторов и заметно выше в небе появилась вторая волна самолетов, более крупных, наверное бомбардировщиков. Вскоре стало отчетливо видно, как с них вниз посыпались какие-то разной конфигурации предметы, стремительно увеличивающиеся в размерах по мере приближения к земле. Я впервые попал под бомбежку, однако опытные офицеры и штрафники сразу определили, что это бомбы, но вместе с ними к земле приближались и какие-то длинные предметы, делая круги в воздухе и издавая леденящие душу звуки. Оказалось, что для устрашения немцы сбрасывали обрезки рельсов, швеллеров, и всякое другое железо, даже продырявленные металлические бочки. Все это, приближаясь к земле, порождало какие-то невообразимые вой и свист, от которых становилось, может быть, даже страшнее, чем от самой бомбежки.

Бомбы были и осколочные, и фугасные, вздымающие высокие султаны разрывов. Среди них падали и "бомбы-лягушки" - кассетные бомбы, содержащие в себе много мелких то ли бомбочек, то ли гранат, разлетающихся при взрыве по большой площади и взрывающихся при этом.

Задержали нас эти налеты, но, тем не менее, мы приближались к селу Хотислав, что на реке Малорыта. Город же Малорита оставался теперь справа от нас и его к тому времени, наверное, успели захватить танкисты соседней дивизии, наступавшие правее нас.

На пути к Хотиславу пришлось преодолеть две реки: Рыту и Малорыту. Реки эти были маловодными (больше месяца стояла сильная жара и без дождей!), и гитлеровцы, видимо, не успели укрепиться на них. Поэтому они опять ограничились заслонами, которые, открыв огонь и заставив нас развернуться в цепь, вскоре покинули свои позиции. На этом рубеже снова попробовали налететь на нас "мессеры", но их отогнали наши краснозвездные "ястребки", встреченные дружными криками "ура!"

Мне здесь впервые довелось увидеть воздушный бой так близко. Правда, он оказался коротким, так как хваленые немецкие асы сразу ретировались, как только один из стервятников загорелся, упал и взорвался.

Форсирование этих рек прошло без особых трудностей, вброд, и уже к вечеру село Хотислав мы прошли сходу, не встретив в нем немцев. Нужно сказать, что многие села, поселки, деревни были как-то неправдоподобно похожи друг на друга: у всех одна и та же участь - либо разбомблены, либо сожжены фашистскими "факельщиками", сжигавшими хаты вместе с людьми. Таким оказался и Хотислав...

Развивая успех, батальон продолжал движение, в котором нашей роте было определено направление на шоссе севернее села Олтуш. Когда наша рота за ночь приблизилась к шоссе, ведущему на Малориту и Кобрин, немцы оказали нам сильное сопротивление. Во всяком случае рано утром перед атакой довелось здесь и минометчикам нашим показать класс стрельбы. Их мины ложились точно на вражеские позиции за дорожной насыпью. Это было похоже на артподготовку перед атакой, хоть по интенсивности не такую, к каким мы привыкли.

Команда, поднявшая роты в атаку, и мощный бросок к шоссе фактически не дали убежать большинству оборонявшихся, и их добивали в рукопашной. Не буду описывать детали этой схватки, скажу только, что она была острой, жестокой, фашисты были, казалось, ошеломлены яростью, с какой бросались в нее наши бойцы. И приведу слова замечательной поэтессы-фронтовички Юлии Друниной, обидно рано ушедшей из жизни:

Кто говорит, что на войне не страшно,

тот ничего не знает о войне.

Я только раз видала рукопашный

Раз наяву... И сотни раз во сне!

А нам приходилось вступать в рукопашные бои за время войны не один раз. И снились они нам еще долгие-долгие годы...