Штрихи тысячелетия

Прежде всего следует отметить, что отряд русов был заметно ослаблен болезнями, и в первую очередь дизентерией, которая обрушилась на них в стране с непривычным климатом. В этих условиях вполне можно предположить, что 20-тысячный отряд стал жертвой мести мусульманской гвардии Хазарии, которые решили отомстить пришельцам за своих единоверцев. Такое уже случалось и раньше: в 913 году, как свидетельствует исламский историк Масуди, был полностью уничтожен отряд русов в составе 500 кораблей, проследовавший по разрешению хазарского кагана Вениамина на Каспий. Быть может, и этот отряд был поголовно уничтожен?

Другая версия. По законам Хазарии, войско, нанятое его правительством для выполнения неких военно-политических функций, не имело права проигрывать. В случае поражения, оно все подлежало казни. Все до единого человека! В живых оставался только полководец, да и то если он был иудей. Если допустить, что рать русов была нанята хазарами, ее возращение формально можно было считать поражением и в этом случае, опять же формально, оно подлежало экзекуции.

Версии о том, что все корабли погибли во время шторма или что все до единого воины умерли от болезней, принимать не будем как несерьезные.

Вот и выходит, что так или иначе именно хазарское правительство виновно в том, что попытка русов закрепиться в Закавказье в X веке окончилась неудачей. И тогда более чем понятным становится месть великого полководца Святослава, который попросту уничтожил Хазарию.

Есть, правда, еще одна версия событий, происшедших одиннадцать столетий назад. Её выдвинули наш замечательный историк Лев Гумилев. Итак, вспомним известнейший факт: осенью 944 года князь Киевский Игорь (Ингвар), известный как Старый, отправился собирать дань к древлянам, где местные жители за жадность его наказали – привязали к двум согнутым деревьям и отпустили, разорвав сюзерена пополам. Летописи тех времен свидетельствуют, что Игоря заставила потребовать увеличения дани его собственная дружина. Дело в том, что дружинники отчаянно завидовали своим собратьям по мечу, служивших княжьему воеводе Свенельду – которые были богато одеты, прекрасно вооружены, имели отличных лошадей и в чьих карманах звенели монеты. Как же получилось, что у сюзерена казна была пуста, а у его первого помощника денежка водилась – и немалая? В 941 и 944 годах Игорь дважды ходил на Константинополь – в первый раз все воины, которых доставили в Византию 10 тыс. кораблей (не исключено, впрочем, что это число преувеличено), были уничтожены, второй поход окончился мирным договором. Все это время торговля с главным партнером Руси, Царьградом, была заблокирована… Так что нищета княжеской казны, которая вся ушла на организацию походов, вполне объяснима. А вот богатство Свенельда… Откуда у него такие деньги? К тому же самого воеводы не было в составе делегации, которая участвовала в переговорах о мире с Византией… Где же он находился?

Так почему бы не предположить, что именно Свенельд предпринял ту самую попытку совершить прорыв в Закавказье и закрепиться там? Быть может, ему удалось вырваться из западни, которую организовали для его рати хазары? Конечно же, это только предположение. Да только среди соседей Руси не было столь богатых народов, из похода на которых мог бы Свенельд вернуться с такой богатой добычей, что дружинники заставили своего князя подвергаться риску – как мы теперь знаем, смертельному. К тому же имя вожака русов, которое упоминается у Низами, фонетически созвучно с именем Свенельд.

Как бы то ни было, первая попытка русов закрепиться в Закавказье окончилась неудачей – этому грандиозному проекту воспрепятствовали болезни и предательство Хазарского каганата.

* * *

Загадки Куликова поля

Куликовская битва входит в число тех событий отечественной истории, которые самым существенным образом повлияли на ход развития нашего государства. Вместе с тем, думается, нет другого такого сражения, которое оставило бы потомкам такое количество оставшихся без ответа вопросов. Походы Святослава или битвы Александра Невского вызывают у историков меньше споров, чем Куликовская битва, хотя она отлежит от нас на куда меньшем временном отрезке.

Взять, к примеру, личность самого великого князя Московского Дмитрия Ивановича, которого впоследствии официальная историография окрестит Донским. Среди русских полководцев, оставивших в мировой истории столь заметный след, нет больше ни одного, к кому у потомков осталось столь противоречивое отношение. Не случайно же, несмотря на столь значительный вклад в историю страны, Церковь на протяжение семи с половиной столетий не признавала Дмитрия Ивановича святым.