Штрихи

До места жертвоприношения оставалось совсем немного, уже было слышно, как блеет ягненок, пахло дымом и листовою смоковниц. Ха-коэн обернулся, он хотел сказать, что жизнь и смерть – это всего лишь слова, что смерть совсем не страшна, потому что ее, как таковой, и нет, и что она только приближает нас к Богу, и что никому из нас не понять того, что он видел…

– Не кричи, успокойся. В этот раз ты не умрешь. Я так решила, – услышал я сквозь сон и открыл глаза. Жар утих, по лбу стекали капли холодного пота.

Пахнуло древностью. Передо мной стояла одна из Трех, которая обрезает нить судьбы. Молодая, в длинной тунике, с глазами без дна.

– Когда было то, что я видел? И чьей жизнью я жил?

– Это было задолго до тебя и задолго передо мной. В чьей-то жизни без имени. Тебе пришло то, что видит каждый перед тем, как уйти.

– Кто решает, когда уйти?

– Это по-разному. Те, кого любишь и боишься. Кого почитаешь и хулишь. На кого возлагаешь надежды и сетуешь. В этот раз была я. В следующий раз может быть другой, который тебя не пожалеет. Дальше спи спокойно. Я забираю твою болезнь.

Она неуловимо сверкнула во мраке ночи, сделала шаг и исчезла.

Меня потянуло назад в сон. Я дернулся, рука разбросала лекарства, что были рядом. Встал, ощущая ломоту больного тела, дотащился до стола и открыл ноутбук.

Липкий страх отошел в пустоту, когда включился монитор. Обои автоматически поменялись, загрузив картинку из интернета. С экрана смотрели мойры и снисходительно улыбались.

И тогда, быстро бегая по клавишам, усмехаясь, словно в ответ, я написал то, чего так и не понял.