Штука

Сила завладевает мной, и вот я легко перемахиваю через скамейку (оказывается, мое тело способно на это), бросаюсь на проезжую часть. Самое время испугаться – я ныряю в поток машин, несущихся на полной скорости. Зависаю на носках – в миллиметрах от моего тела пролетает сверкающая сталь «Хонды». Изгибаюсь, как торреодор – и чуть не касаюсь лопатками смрадно дышащего автобуса. Я даже не думаю об опасности – лишь упиваюсь движением. Тело само устраивает смертельный слалом, уворачиваясь от стремительного железа, а сзади уже слышен визг тормозов, удар, еще удар, вой автомобильных сирен…

И вот я на другой стороне улицы, восторженно смотрю на пройденную тропу смерти. Адреналин бурлит в крови, сердце заходится запредельным ритмом…

Преследователи определенно потеряли меня из виду. Надо пользоваться моментом – и уходить.

А я счастлив – как были бы счастливы сотни слабаков мечтавших, но так и решившихся…

Все-таки, даже за дармовую силу приходится жестоко расплачиваться. Уже в электричке тело начало неприятно ломить, руки и ноги отказывались слушаться, словно я потянул одновременно все связки. Всю дорогу провел, болезненно скрючившись, ловя на себе сочувственные взгляды дачников. Но в душе продолжал царить тихий восторг, и я с трудом сдерживал ползущую на лицо довольную улыбку.

Что же сотворил со мной чародей-Затворник? В чем суть его опыта? Чем кончится для меня этот забег лабораторной крысы? Об этом думать не хотелось. Когда ты счастлив, думать ни о чем не хочется. Подозреваю, что это упоение силой – сродни приему наркотика. Что-то вроде того случая, когда меня едва не подсадили на жижу. Такое состояние не может длиться вечно. И надо использовать свои новые возможности, пока со мной не произошло непоправимого…

Что у меня есть? Всего лишь воля, которую надо направить в нужное русло. Если бы я обладал достаточными знаниями, я бы наверное смог бы описать то, что чувствую, я бы доказал, что каждому человеку по плечу самое невероятное. Но вряд ли я смогу быть настолько убедительным. Главное – доказать это самому себе…

Объявили станцию, вагон вздрогнул и замер. С кряхтеньем я поднялся на ноги.

Ничто не избавляло меня от необходимости самостоятельно выбраться на перрон, а следом – отправиться в долгий пеший путь к Обители. После километра страдальческого пути начал привыкать, боль утихла, и я поймал себя на том, что напеваю какой-то модный мотивчик. Никогда не замечал за собой подобной привычки.

Тем более, не могу понять, что заставило меня свернуть в противоположную от калитки сторону и с немыслимой ловкостью перемахнуть через забор, умудрившись при том не повиснуть в колючей проволоке. Уже спрыгнув в неряшливую траву внутри Обители, понял, что делаю все это не столько ради скрытности, сколько для эффектной картинки – вдруг где-то прячется съемочная группа крутого боевика. Это просто смешно: именно так представляет себя слабак в роли какого-нибудь недобитого Спайдермена…

Честно говоря, это странно для меня – сначала действовать, а после думать. Не знаю, действительно ли это свойство всех анималов, или же только представление слабаков об этом. Потому, оказавшись в Обители, мне пришлось объяснять самому себе: что я здесь делаю?

Впрочем, ответа долго искать и не пришлось. Мне надо принять правильное решение – именно потому я здесь.

Приятное ощущение – не ведать сомнений, видеть решение четко и просто. Как же я раньше не понял самого главного?

Враг Клана – не многочисленные хищники в лице анималов, вовсе нет. При всей их зубастости мы, все-таки, здорово маскируемся. Враг слабаков – они сами.

Где-то я слышал, что сильный человек добрее. Не берусь судить: я видел немало накачанных подонков. Но правда в том, что нет никого опаснее, чем озлобленный подлый слабак. Наверное, это один из способов защиты: одни из нас сводят счеты с жизнью, другие начинают пожирать еще более слабых.

Матвеич считает, что сейчас, решается судьба Клана. Он, безусловно, знает куда больше, чем это кажется на первый взгляд. В какой-то момент меня осенила чудовищная догадка: моими руками Матвеич хочет не столько защитить слабаков, сколько очистить Клан от внутренних врагов – его же собственных зарвавшихся в собственном самомнении и жадности функционеров. Не удивлюсь, если своей фальшивой смертью он просто обостряет ситуацию, стремясь выдавить скрытый гнойник из тела Клана.

Эта мысль меня позабавила.

Все-таки, мой друг прав: руководство приходит и уходит, а завхоз остается…

Так или иначе, в Обители из наших я один. И мне одному придется спасать Клан. Даже от себя самого.

Елки-палки, ведь все, что я делаю – все это только ради тех, кто поделился со мной жалкими крохами своей силы. Теперь я это не просто понимаю – я это чувствую. Бесчисленное множество слабаков во мне требуют справедливости – и я уже не принадлежу самому себе.

Я их должник.

И я обязан воплотить в жизнь все их несбывшиеся мечты…

2

Я замер в траве, и прикидывая, куда идти, чтобы не попасться на глаза персоналу. Под ногами валялся пыльный футбольный мяч. Я поднял его, крутанул на пальце.