Штурм

К вечеру выяснилось, что результаты стрельбы на поражение оказались более эффективными, чем накануне. Половина немецких дотов была разрушена, много дзотов и окопанных танков тоже вышло из строя.

* * *

Велико волнение артиллеристов накануне штурма. Хотелось снова и снова проверить правильность всех расчетов, целесообразнее организовать огонь более тысячи орудий и минометов. А после того как в штабе все было сделано, мы с майором А. М. Сапожниковым и адъютантом Н. П. Спиридоновым отправились в 126-ю стрелковую дивизию, прославившуюся в боях за Донбасс.

Проходя по глубокой траншее, я услышал знакомую мелодию популярной песни «Катюша». После двух-трех куплетов песня замерла, ее сменил гортанный немецкий голос, обращенный к противнику. Затем совсем близко от нас раздались крякающие разрывы мин.

— Товарищ генерал, рядом убежище! — крикнул адъютант, и мы быстро втиснулись в подбрустверную нишу.

Отрывистая немецкая речь продолжалась, не прекращался и обстрел.

— Вишь, как фриц ищет эту самую Огеу! — заметил пожилой старшина.

— Что это за Огеу? — удивился Сапожников.

— Окопная громкоговорящая установка, — пояснил все тот же старшина. — Почитай, фашисты эту Огеу страх как ненавидят. Правды нашей побаиваются.

С помощью громкоговорящих установок наши политработники в содружестве с немецкими антифашистами разъясняли неприятельским солдатам правду о разбойничьей войне, развязанной гитлеровцами, говорили о благородной миссии Советской Армии, сражающейся за свободу и мир всех народов. Вот почему фашисты так остервенело пытались заглушить правдивый голос советских политработников и их верных друзей — немецких антифашистов. В дни подготовки к наступлению они трудились особенно энергично.

Утром 5 апреля на передний край пришла группа бойцов во главе с инструктором политотдела 24-й дивизии Ю. И. Кириленко. Вместе с капитаном были и немцы антифашисты. Пустив в ход громкоговорящую установку, они, как и прежде, начали передачи с «Катюши». Веселая мелодия песни привлекала внимание немецких солдат, а именно на это и рассчитывали наши агитаторы. Прослушав песню, солдаты, естественно, ждали продолжения передач. И продолжение следовало: солдаты 4-й роты услышали письмо своего командира, недавно попавшего к нам в плен. Офицер призывал своих подчиненных переходить к русским. Затем антифашист рассказал о командире 8-й роты Мюллере, который прикинулся больным и уехал из осажденного Крыма, бросив своих солдат. «Если хотите спасти жизнь, — добавил диктор, — бросайте оружие и сдавайтесь в плен».

Агитаторы не ограничивались только конкретными примерами из жизни соседних частей противника: они рассказывали правду о положении на фронтах, об успехах наших войск и крушении оборонительных позиций врага на Миусе и Молочной. Все эти факты, точные и неоспоримые, показывали немецким солдатам ложь гитлеровской пропаганды о планомерном отступлении и выравнивании линии фронта.

Встретив капитана Ю. И. Кириленко, мы попросили его рассказать о результатах пропагандистской работы.

— Цыплят по осени считают, — неопределенно ответил он. Потом добавил: — Сами видите, что немцы дерутся уже не так, как в сорок первом. Морально они уже надломлены. Это — результат могучих ударов советских войск. Но думаю, что и наша правдивая пропаганда в какой-то мере подтачивает силы врага.

С большой теплотой капитан отозвался о работе известного немецкого писателя Фридриха Вольфа. Его страстные призывы, яркие речи, обращенные к соотечественникам, волновали сердца, вызывали у немецких солдат неверие в успех войны против СССР.

* * *

8 апреля в восемь часов утра началась артиллерийская подготовка. Как она не похожа на все предыдущие! Вместо обычного мощного огневого налета всей артиллерии шла редкая стрельба из отдельных орудий.

Но прошло тридцать — сорок минут, и результаты стрельбы стали сказываться. По проводам понеслись к нам донесения: дот номер такой-то разрушен, дзоты номера такие-то уничтожены. На сороковой минуте немцы заметно забеспокоились. Над районом огневых позиций нашей артиллерии завыли их бомбардировщики.

Майор Сапожников, заместитель начальника оперативного отделения, стоя около меня, усмехается:

— Достанется сегодня нашим ложным батареям!

И действительно, после бомбежки выяснилось, что «сокрушены» пять таких батарей. Из настоящих пострадала лишь одна. Немцы же потеряли сбитый зенитками самолет.

Вскоре противник начал вводить в действие свою артиллерию. От командиров корпусов полетели настойчивые просьбы подавить вражеские батареи.

Гитлеровцы стреляют всего семью-восемью батареями. Надо набраться терпения, тем более что сейчас наша артиллерия частично еще занята разрушением. А самое главное — чем позже откроем огонь, тем он будет неожиданнее и тем надежнее будут подавлены орудия противника к моменту атаки.

К исходу семидесяти минут артиллерийской подготовки огонь наших тяжелых орудий резко усилился. Некоторые батареи заканчивали уничтожение целей переходом на беглый огонь. По телефону в штаб бесконечным потоком льются сообщения о ликвидированных дзотах, блиндажах, окопанных танках.