Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

За первым раненым, которого вот-вот должны были принести, пришли мои старые знакомые «Бас» и «Макс».

— Здорово! — встретил я их радушно.

Я был искренне рад видеть их обоих. Я понимал, что они не просто бойцы, а личности, способные отвечать за себя и брать инициативу в свои руки. К моему удивлению, в отличие от нас всех «Бас» был опрятно одет и чисто выбрит. «Бас» напоминал джентльмена, общаясь с которым хотелось говорить: «Сэр!». Мы пожали друг другу руки, и я заметил, что он морщится при резких движениях.

— С тобой все нормально? Бледный ты какой-то.

— Контузило маленько вчера. Шли назад, снаряд прилетел. В грудь сильно ударило. Синяк во весь бронежилет.

Он ухмыльнулся и сощурил свои умные глаза.

— Если бы не он, мне бы, наверное, грудь проломало. Не осколками, а вот чисто ударной волной.

— Меня вчера тоже припечатало здорово, — заметил я. — Полночи херово было.

— И меня тошнило. Руки тряслись. Я аж запереживал, что пацаны подумают, что от страха.

— Еле нашел его в этом хаосе, — улыбаясь сказал «Макс».

Мы с весельем стали обсуждать ужас вчерашнего боя, вытесняя свои неприятные переживания: юмор на войне является одной из самых простых и понятных психологических защит, помогающих не сойти с ума в этом аду. Смех над собой и ситуациями, которые еще вчера казались невыносимыми, помогают выразить подавленные эмоции и поменять к случившемуся отношение. Это само по себе являлось целительным.

— Слышу, «Макс» орет, — продолжил «Бас» свой рассказ. — Я автомат нащупал и к нему. Самому херово, а тут нужно этих выносить. Вокруг орут: «триста!», «триста!». Носилки, не носилки… И давай мы таскать этих «трехсотых». «Прокоп» подключился к нам и давай. Пулеметчика этого вытащили. Ни разу, пень, не выстрелил. В живот ему осколок прилетел.

— Чуть не убило по дороге, — напомнил «Макс».

— Ага! Волокем его. И тут снова выстрел из танка! А там такой забор бетонный, метров в пяти от меня был, — просто исчез он, как в сказке. Раз! И нет его! И меня как начало тошнить опять! Заблевал там всю канаву короче!

«Бас» залился смехом.

Я смотрел на них и понимал, что с такими людьми я и хотел тут оказаться: с теми, кто в ужасной ситуации не убежал, а остался и стал помогать другим. С такими как «Бас» и «Макс».

— Ну вот: таскали, таскали. Троих тогда еще вытащили, короче.

— Я ему чая сделал, и тут опять нам орет: «Что сидите? Там БК нужно тащить!». Ну не вопрос. Но сам-то ты чего сидишь? Вот это вопрос! В общем, так тут и оказались опять ночью.

— Под утро только ушли на «Подвал».

— Так вы оба тут были? — искренне удивился я. — Я вас не видел.

— Ну, значит, мы хорошие солдаты, — вновь засмеялся «Бас». — Маскировка — наше все. Я даже видел, как ты бумаги какие-то жег.

Я смутился от того, что он видел меня со стороны в минуту моего прощания с родными. Может, понимая мою неловкость, «Бас» перевел разговор на другую тему.

— Мы до четырех примерно с вами были, пока народ не поднакопился. А после ушли с «Максом».

Моя группа принесла первого раненого, и «Бас» с «Максом» переложили его на свои носилки.

— Ну что? — он посмотрел на «Макса» и еще двух бойцов и обратился к нам: — Погнали?

Они подняли раненого и быстро понесли его на «Подвал». Там уже работало пару медиков, которые оказывали первичную помощь перед отправкой в более глубокий тыл. Основной их задачей было стабилизировать раненого, чтобы он доехал до более квалифицированного лечения.

В обед группа Жени стала продвигаться дальше на запад. Между частным сектором Бахмута и селом Клещеевка, которое находилось в пяти километрах от города, шло непрерывное снабжение укропов. По двухполосной асфальтной дороге украинцы непрерывно подвозили боекомплект и продукты и производили ротацию личного состава. Нам нужно было захватить опорные пункты, которые прикрывали эту дорогу, и перерезать путь снабжения. От позиции, захваченной группой «Айболита», на запад шел противотанковый ров, по которому они должны были продвигаться.

— «Констебль», нас тут встретил пулемет и стрелкотня.

Пусть «Сапогом» по ним отработают, — попросил Женя.

Я сидел на двух рациях, постоянно переключаясь с одной на другую: то корректируя наших «тяжей», то общаясь с группами и командиром.

— Прием? Нужно отработать по точке «N, М». Записал?

Там у них пулемет, — скоординировал я командира наших «тяжелых».

— «Сапог» отработал отлично. Есть попадание. Принимал я доклад от Жени и опять переключался на командира «тяжей».

— Теперь из АГСа нужно. Давай подведемся.

Я дал координаты расчету АГС с перелетом в сто метров. После пристрелочного выстрела я стал их корректировать, плавно подводя к окопу украинцев. Корректировка шла по направлению «из тыла — к фронту», чтобы случайно не накрыть своих. «Айболит» и наш оператор БПЛА «Пегас» помогали наводиться, а артиллеристы накрывали украинские позиции.

Я, как и на гражданке, был менеджером, который сращивал потребителя и поставщика услуг.

— Давай. Короткую очередь. Еще тридцать метров ближе. Есть контакт!