Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

Я вернулся к себе, даже не заходя на завод. Свежее пополнение я тоже решил оставить, так как не понимал, на что способны эти бойцы. Я взял двух человек из своей группы и оставил за старшего «Абакана».

Ромка смотрел на меня грустными глазами, как будто прощаясь со мной. За эти несколько дней мы с ним немного сдружились. Я не стал сентиментальничать, а дал ему четкие инструкции по командованию подразделением и двинулся на передок. В тот момент, когда я внутренне переступил черту и принял решение не отступать, все стало на свои места.

«Релан», которого я взял с собой, на гражданке работал в дорожной полиции. Молчаливый и спокойный парень. Изначально он был помощником гранатометчика. Гранатометчика убило, и он стал штурмовиком. Вторым был «Десант», которому я обещал в случае его смерти проследить за выплатами похоронных денег. Он учился на санинструктора и мог бы нам пригодиться. Глядя на выражение лица «Релана» я увидел обреченность, как у заключенных концентрационных лагерей в документальных фильмах, которые я смотрел. Лицо его было молочно-серым и напоминало лицо мертвеца.

«Внутри, он уже сдался и умер. Я вроде тоже готов умереть, но я все же собираюсь выжить», — подумал я и хлопнул его по плечу:

— Штраф тебе, «Релан», за пересечение двойной сплошной!

От удивления он дернулся, понял, что я шучу, и улыбнулся.

— За мной! — скомандовал я.

Еще один штурм

В пять утра мы пришли на позицию и стали готовиться к штурму.

— «Лучила», собирай всех бойцов и тащи их сюда, — отдал я приказ.

Он ушел во тьму, и из нее на свет божий стали появляться разные существа. Пару из них были похожи на людей. Затем из мрака пришел человек-гриб. Он был измят, беззуб и как железом по стеклу скреб всем своим видом по моим представлениям о том, что такое «настоящий человек».

— Ты что еще за чудо? — удивился я.

— Чо? — испугался он. — Старший сказал: «иди». Я, и пришел.

Мои недовольство и злая сосредоточенность искали выхода. Этот боец стал символом долбоебизма и распиздяйства этих упырей, которых отдали под мое начало: он стоял передо мной в нелепо натянутом бронике, каске, из-под которой был виден только большой угреватый нос; его шамкающий беззубый рот нервно пережевывал губы, а автомат, висевшей на длинном ремне, почти упирался стволом в землю.

— Где твоя разгрузка? Где гранаты? Где магазины?

— Вот.

Он полез рукой во внутренний карман бушлата и вытащил оттуда, как пачку сигарет, два магазина для автомата.

— И два, еще вот, в кармане.

Он показал он их, повернувшись боком.

— Блядь!

Я захлебнулся своей злостью и потерял дар речи. Мой кулак со всего размаху опустился на его каску. От удара он упал на жопу.

«Без тепловизоров, на ощупь, ползти на пулеметы и растяжки с вот такими долбоебами!» — мысленно бесновался я.

— Ты чего, уебище лесное!..

Я схватил его, рывком подкинул в воздух и заорал от бессилия:

— Вы че, пацаны, вообще не понимаете, что происходит? Вы понимаете, где мы находимся и что мы делаем? Вы, сука, то бухали, то кололись — проебывали свою жизнь. С таким отношением вас уебут, как чертей!

На свет, на цыпочках, видимо испугавших моих криков, выползли остальные во главе с «Лучилой».

— Ладно! Демократия с вами не прокатила. Сколько тебе лет?

— Тридцать шесть.

Я открыл рот от удивления.

— Тебе минимум пятьдесят на вид! Я тебя старше на четыре года. Короче, киборги! — стал стебаться я, чтобы хоть как-то совладать с яростью. — Железные солдаты Урфина Джуса! Вы, — ткнул я пальцем в двух бойцов, — с пулеметом идете вот здесь и прикрываете фланг. «Лучила», бери двоих и идете в головной дозор — двадцать метров впереди нас. «Десант», «Релан» и вы трое со мной!

Они закивали головами, и мы выдвинулись.

— «Констебль» — «Крапиве». Выдвинулся со стадом баранов на штурм.

Часть злости была вложена в это последнее сообщение с подтекстом. Я как подросток хотел показать командиру, что, в случае моей смерти, он будет виноват, что стер такого ценного кадра.

«Лучила» с дозором ушел вперед и исчез из поле зрения.

Глупый и непослушный человек на передке — это потенциальный «двести». Но хуже всего, что его придется вытаскивать оттуда и рисковать жизнями бойцов. Ночью очень важно двигаться так, чтобы не терялся визуальный контакт между бойцами. Важно оглядываться по сторонам и знать, кто у тебя в тылу и с флангов.

Лесопосадка, по которой мы продвигались, была в низине, и это позволяло нам продвигаться незамеченными, прячась за насыпью. Мы осторожно ползли гусиным шагом, перепрыгивая через поваленные деревья и продираясь сквозь густые кусты орешника. Справа от меня двигался «Релан», а слева «Десант».