Штурм Берлина. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

29 апреля, в десять часов утра, мы увидели огромное темное здание. У главного входа висел большой флаг с фашистской свастикой. Среди бойцов прошёл шопот: "Рейхстаг".

Мне доложили, что первая стрелковая рота без всякого приказа пошла в атаку. Я дал команду и остальным ротам. Позднее я понял, что немного погорячился. Сперва немцы не стреляли, затем открыли огонь из всех видов оружия, и нам пришлось приостановить атаку. Мы пополнились боеприпасами, согласовали свои действия с артиллеристами, уточнили направление каждой роты и лишь затем приступили к делу.

Удивляться тому, что первая рота бросилась вперёд без приказа, не следует. С тех пор как бои развернулись в Берлине, такие случаи бывали. Все рвались вперёд, и удержать людей было чрезвычайно трудно.

До того как мы увидели рейхстаг, батальон получил приказ – наступать вдоль улицы Моабит, выйти к Шпрее и захватить мост. Чем ближе мы подходили к мосту, тем сильнее становился огонь противника. Тем не менее лейтенант Крутых со своим взводом перебежал через мост и ворвался в здание. У немцев в этом доме были большие силы. Это энал Крутых и всё же ринулся туда. Завязался тяжкий и неравный бой. Немцы подтянули танки и самоходы. Лейтенант Крутых был отрезан от батальона. Все слышали, как Крутых ведёт бой в окружении, но помочь ему в этот момент казалось невозможным. И всё-таки начальник связи капитан Самойлов не вытерпел и, поднявшись во весь рост, крикнул:

– Вперёд за Родину, вперёд за Сталина!

Все бойцы, находившиеся возле моста, ринулись за капитаном. Минуту назад всё это представлялось абсолютно невозможным, а теперь наши бойцы бежали через мост на выручку товарищей. Самойлова ранило, но он не оставил бойцов. За группой Самойлова, как видно, наблюдали немецкие самоходчики. Подкатив ближе свою машину, они начали бить по бойцам. Положение Самойлова стало ещё более тяжёлым, чем положение Крутых. Но вот вдруг всё резко меняется. Самоходка горит, из неё выскакивают немцы. Наши бойцы бьют из автоматов по немецким самоходчикам. Немцы поднимают руки. Оказывается, красноармеец Медведев, заметив, что товарищи его попали в беду, подполз близко к самоходке и со второго выстрела из противотанкового ружья подбил её.

По радио было доложено командованию о происшедшем. Генерал Перевёрткин передал, что награждает Медведева орденом Отечественной войны. Эта весть облетела всех бойцов.

В полночь наша артиллерия, танки и самоходки открыли огонь по немцам, занявшим оборону возле "дома Гиммлера". Вторая стрелковая рота старшего лейтенанта Гончаренко ворвалась на мост и двинулась на выручку взвода лейтенанта Крутых.

Когда мы вошли в дом, герря Крутых уже не было в живых. Командование взводом взял на себя красноармеец Сабуров. Со словами: "За нашего командира, бей немецких гадов" бойцы ринулись в атаку. В этот момент на помощь им ворвался в дом Гончаренко со своей ротой.

К рассвету через мост переправились все подразделения и также артиллеристы. Мы двигались скрытно, – площадь сильно обстреливалась. Выбирали подвалы, находили потайные ходы, пробивали проходы в стенах. Мы старались сберечь свои силы для решающего штурма рейхстага.

30 апреля штурм начался.

Я никогда не забуду, но не могу передать словами то, что я почувствовал и пережил в те минуты, когда мы обратились к бойцам и офицерам – кто желает первым войти в рейхстаг и водрузить красный флаг? Все в один голос попросили, чтобы послали их. Красный флаг был вручён младшему сержанту Ерёмину и бойцу Савенкову.

Под прикрытием артиллерии, миномётов и автоматов герои поползли к рейхстагу. До него оставалось метров 150. В это время ранило Ерёмина, он сделал перевязку и пополз дальше. Немцы, видя белую повязку, стали вести по ней огонь. Тогда Ерёмин сорвал бинт с головы и вместе с Савенковым побежал к центральному подъезду рейхстага.

Все увидели, как развернулся красный флаг в руках отважных воинов, и сейчас же на площади раздалось могучее красноармейское "ура". Весь батальон пошёл в атаку.

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА СТАРШИЙ СЕРЖАНТ И. СЬЯНОВ Как мы штурмовали рейхстаг

Утром 30 апреля командир батальона капитан Неустроен вызвал к себе меня со всей ротой. Мы спустились в подвал. Бойцы,-их было 60 человек, – расположились в двух смежных комнатах, а я направился к капитану. На ребят пожаловаться было нельзя. Никто себя не жалел, всё отдавали для победы. С тех пор как я сменил раненого командира роты, они ни разу меня не подводили. Я был ими вполне доволен. Штурмовали Берлин и старые солдаты, которые пришли сюда из-под самого Сталинграда, и молодые, которых только несколько дней тому назад мы вызволили из немецкого рабства. ,

Капитан Неустроев подозвал меня к окну. Через окно подвала я увидел горящую площадь. Повсюду чернели взрывы. Площадь 0ыла завалена деревьями, мешками с песком, машинами. Там стояло много пушек.

Из-за грохота и гула разговаривать было почти невозможно. Капитан указал мне на большое каменное здание и спросил:

– Видишь?