Штурм Берлина. Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

Мы стояли на лестничной площадке, когда перед нами появились три немца в касках, покрытых маскировочными сетками. На груди у них висели автоматы, в руках они держали парабеллумы.

– Не похоже, чтоб в плен пришли сдаваться. Однако стрелять подождём,- сказал я своим, – посмотрим, чего они хотят.

– Мы парламентёры, – объявили они, – дайте нам офицера. Позвали лейтенанта Береста. Немцы, как увидели Береста, сразу опустили руки. Явилась какая-то фрау в желтой плюшевой жакетке. Это была их переводчица. Вслед за ней пришёл какой-то важный немецкий чин. Берест говорит ему:

– Сдавайтесь немедленно. Прекратите бессмысленное сопротивление. Немецкий чин попросил двадцать минут на размышление.

И всё это оказалось обычной немецкой провокацией. Разведчики мне сообщили, что с левой сторЬны рейхстага появились два немецких танка и пехота. В это же время из подвала выскочил какой-то немец и прокричал:

– Сдавайтесь, вы окружены.

Мы не дали ему договорить – пристрелили.

Немцы вздумали наступать. Всю комедию с парламентёрами они затеяли, чтобы отвлечь наше внимание. В одном из углов рейхстага лежала куча щебня и кирпича. Под ней оказался запасный выход. Немцы полезли наверх, стали жечь комнаты. Они решили нас выкурить из рейхстага. В зале, где я находился, вспыхнуло пламя. Загорелись бумаги и книги, ящики, на которых я сидел. У меня шинель загорелась, у кого-то гимнастёрка, у Щербины волосы задымились.

Дорого обошлись немцам эти пожары. Нас они не запугали, мы стали только злее. Я видел, как Иванов отбивался от шести немцев. Всех положил. Вся стена, у которой он дрался, была забрызгана кровью. Я перебрался на второй этаж. Немцы засели там в угловой комнате. Мы закидали её бутылками с зажигательной смесью. Немцы, как ошалелые, выскочили прямо на нас. Один на меня навалился. Я стоял над пролётом, колонна рухнула, и не за что было держаться. Я ударил немца ногой в грудь. Немец ухватился за мою ногу и не выпускает. Тогда я левой ногой ударил его в лицо, и он плюхнулся вниз. Там было довольно глубоко, и вряд ли немец уже встал. Некоторые немцы выбегали из горящей комнаты, не замечая, что перед ними пропасть, и проваливались в неё.

Бой длился почти до трех часов ночи. К этому времени мы очистили все этажи здания. Всё было устлано немецкими трупами.

Вид у нас был жуткий. Все чёрные, в саже. Я потянул полу шинели, чтобы лицо вытереть, но, оказывается, шинель в труху превратилась, вся сгорела.

Стало тихо. Командир батальона вызывает меня и говорит:

– Товарищ Сьянов, передавайте свой рейхстаг Грибову и Антонову, а сами идите отдыхать.

Я показал Грибову и Антонову все опасные места. Принесли ужин. Мы закусили, и я со своими бойцами вышел к подъезду рейхстага, расстелил плащ-палатку, повалился на каменные плиты и тут же заснул.

КАПИТАН И. МАТВЕЕВ С передовым батальоном ЗАПИСКИ АГИТАТОРА

В ночь прорыва обороны на Одере я находился среди бойцов полковника Зинченко.

Во время артподготовки все мы повыскакивали из траншей и любо-вались тем, как рвутся наши снаряды в стане врагов. Все испытывали большую гордость от сознания своей силы. Это был действительно богатырский удар артиллерии. Людей водворить в траншеи было невозможно. Помню, какой-то боец, пробегая мимо меня, крикнул:

– Капитан, наша берёт, ура! – и, по-детски подпрыгнув, умчался вперёд.

Этого бойца я затем встретил в рейхстаге. Он вошел туда одним из первых.

В ту апрельскую ночь на Одере мы не предполагали, что нам выпадет великая честь штурмовать рейхстаг. Но у всех было стремление войти в Берлин первыми. Я не ошибусь, если скажу, что поголовно все бойцы были моими помощниками в работе агитатора политотдела дивизии. У всех находились яркие и простые слова, зовущие вперёд, на подвиг. Значение происходящих боёв понимали все и сердцем, и разумом.

30 апреля меня вызвал начальник политотдела и приказал находиться в батальоне Неустроева, вместе с ним ворваться в рейхстаг.

Наступал вечер. Батальон сосредоточился в подвальном этаже большого дома. Из окна был виден рейхстаг. На пути к рейхстагу: был канал с разрушенным мостом.

Ждали начала атаки. Скоро должна была начаться артподготовка. Неустроев наблюдал в окно за площадью.

Бойцы с волнением ожидали сигнала к атаке. Предстояло по одному выскакивать из подвала через единственное небольшое окно. Среди бойцов было много молодых, недавно освобождённых из немецкой неволи.

Я рассказал им, какие бои полк провёл, как много в нём героев, прославившихся в боях за Берлин, посоветовал, как лучше действовать автоматом и гранатой в бою за овладение домами, объяснил, почему важно первым броситься в атаку и ворваться в вдание. Помню, бойцы слушали меня с затаённым дыханием" когда я говорил о том, как товарищ Сталин привёл нас к победе.

После беседы ко мне подошёл боец Быков Николай Степанович и заявил, что хочет первым бежать в атаку. Он попросил, чтоб я записал его фамилию. За ним с такой же просьбой обратились ко мне бойцы Богданов Иван Иванович, Прыгунов Иван Фёдорович, Руднев Василий Дмитриевич и многие другие.