Штурм Грозного. Анатомия истории терцев

Начавшееся смутное время отвлекло Москву от окраин. Стрелецкие полки, бывшие в Терском воеводстве, были выведены, и у предгорий Кавказа остались одни казаки. Потянулись тяжелые годы для терского казачества.

Гребенцы первое время еще держались по старому на Сунженских гребнях, благодаря дружбе с кабардинцами и чеченцами. Но начавшееся с XVII века распространение среди горцев ислама и междоусобиц между кабардинскими князьями изменило отношения доброго соседства невыгодно для казаков. В 70-х годах в Большой Кабарде с новой силой вспыхивает междоусобица. Сторонники крымско-турецкой ориентации мстили за разорение своего ближайшего родственника ногайского мурзы Казыя. Все они неожиданно обрушились на владение Касбулата Черкасского, которое было разорено, погибло много людей, среди них Кантемир – брат самого князя Касбулата.

В ответ, вместе с терскими казаками и прибывшими калмыками, Касбулат опустошил владения своих противников в Кабарде – Кайтукинского рода. Месть со стороны последних была бы неизбежна, если бы владение Черкасского оставалось и дальше в урочище Бештау. Но Касбулат снялся оттуда, перешел на правый берег Терека и стал обустраиваться здесь основательно и навсегда. Малая Кабарда постепенно обособлялась от Большой Кабарды. Кабарда все больше разобщалась, а это имело тяжелейшие последствия.

В это время обостряются отношения между гребенцами и чеченцами из-за того, что казаки не поддержали чеченцев, когда появившиеся здесь калмыки, тесня ногаев, стали подходить к Куме. Калмыки на Кабарду не пошли благодаря тесной дружбе Касбулата с их ханом Аюкой, который и пошел на Чечню. Вот тогда-то гребенцы и решили держаться в стороне от этой стычки калмыков и чеченцев, хотя причиной появления первых на Тереке стало противостояние гребенцов и их соседей – чеченцев, которых поддерживали кумыки, считавшие, что гребенцы живут на чеченской земле.

После неудачных попыток удержаться на обжитых гребнях казаки убедились, что надо уходить. Они перенесли свои станицы ближе к Тереку и сосредоточились в треугольнике, образуемом правым берегом этой реки и нижним течением впадающей в нее Сунжи, выше того места, где стоял ранее Сунженский острог. С этого момента они тесно сотрудничают с терскими воеводами, стремятся заручиться поддержкой центральных властей и также, как и терские казаки, постепенно утрачивают свою самостоятельность.

И только гений Петра вывел, наконец, кавказское казачество из того, почти забытого состояния.

В 1712 году Петр I повелел губернатору Апраксину начать переселение казаков на левый берег Терека. Гребенцы в третий раз в своей истории вынуждены были переселяться под напором участившихся набегов соседей, так как жить спокойно на правом берегу Терека оказалось уже невозможно.

Гребенцы первыми в истории терско-гребенских казаков пришли к идее создания казачьей Линии, и вовсе не потому, что они находили такой образ расположения более благоприятствующим их обеспеченной жизни, а потому, что другого выхода не было, ведь необходимо было сообща реагировать на неожиданные набеги. Казаки переселились, и правильно сделали: земли уступили немного, зато буйный Терек и станицы-крепости на левом берегу – Червленная, Щедринская, Новогладковская, Старогладковская и Курдюковская, ограждали прочно.

С этого времени Гребенское казачье войско вошло под непосредственный контроль русского правительства и выставляло на службу не менее одной тысячи казаков, из них половина состояла на хлебном и денежном жалованье.

С переходом гребенцов на левый берег Терека образовалась цепь укрепленных пунктов, представивших собой этапы для движения с моря в Кабарду. Расположение это и послужило основанием будущей Терской кордонной линии.

Пять гребенских станиц вытянулись по левому берегу бурного, мутного Терека на 80 верст. Вдоль берега стояла полоса густого темно-зеленого летом и черного, просветленного зимой леса, посередь которого была просечена дорога с постами, через 5–7 верст друг от друга. На постах посменно дежурили казаки.

За Тереком, в синеющей дали, кое-где угадывались чеченские аулы. Случались набеги, увод в плен зазевавшихся в поле казаков и казачек, угон скота, грабежи поселений. Поэтому каждая гребенская станица была обнесена рвом и земляным валом, на котором вдобавок высаживалась густая стена колючего кустарника. Во дворах – злые собаки. Шагни чужой – на куски разорвут. Для въезда в станицу и выезда соорудили крепкие ворота. Около них высоко поднятая на жердях сплетенная из ивняка дозорная вышка. На ней с рассвета до темноты торчит зоркий казак. А внизу сторожевая изба, где поочередно круглые сутки дежурят десять нестроевых казаков – стариков и малолеток.

Сторожевой пост строго следил за исполнением предписания станичного атамана: чтоб вечером до заката солнца все казаки и казачки вернулись домой с поля, с сенокоса, из виноградных и фруктовых садов. Чтобы пастухи загнали в станицу коров и лошадей. После чего ворота плотно закрывались, выставлялась рогатина – преграда для неприятельских всадников. С восхода ворота распахивались настежь.