Штурм и буря

Им не было конца. Мои пальцы вцепились в вожжи, а сердце сжали ледяные тиски. Нахлынули непрошеные воспоминания: мать, бегущая с ребенком на руках, спотыкающийся мужчина с открытым в беззвучном крике ртом, поглощаемый тьмой, испуганная бабушка, потерявшаяся в истеричной толпе. Я все видела. И случилось это благодаря мне.

Они были жителями Крибирска – города, который когда-то располагался прямо напротив Новокрибирска, по другую сторону Каньона. Город-побратим, полный знакомых, друзей, деловых партнеров. Людей, работающих на доках и управляющих скифами, переживших не один переплав. Они жили на границе с ужасом, считая, что, находясь дома или гуляя по улицам своего маленького портового городка, они в безопасности. А теперь все погибли, потому что мне не удалось остановить Дарклинга.

Мал оказался рядом со мной.

– Алина, – ласково позвал он, – поехали дальше.

Я покачала головой. Мне хотелось запомнить их всех: Ташу Штоль, Андрея Базина, Шуру Рученко. Столько, сколько смогу. Их уничтожил Дарклинг. Терзали ли они его во снах, как терзали меня?

– Мы должны остановить его, Мал, – хрипло сказала я. – Любой ценой.

Не знаю, что я надеялась от него услышать, но Мал не ответил. Вряд ли он хотел давать мне какие-либо обещания.

В конце концов он поехал дальше, но я заставила себя прочесть каждое имя, и только тогда развернулась и направила свою лошадь обратно на пустые улицы.

По мере удаления от Каньона в Крибирске появлялось все больше признаков жизни. Несколько лавок оказались открытыми, а на участке Ви, известном как «Путь коробейников», раскладывали свое добро купцы. Вдоль дороги выстроились пестрящие яркими тканями прилавки, которые были завалены товарами: тут продавали башмаки и молитвенные шали, деревянные игрушки и тупые ножики в кустарно сработанных ножнах. Многие прилавки были усыпаны чем-то похожим на кусочки камня и куриные кости.

– Провинье ости! – кричали торговцы. – Аученье ости!

Подлинные кости. Настоящие кости.

Когда я свесилась с крупа лошади, чтобы рассмотреть товар получше, один старик крикнул:

– Алина!

Я удивленно посмотрела на него. Мы знакомы?

Ко мне тут же подъехал Николай. Подвел своего коня и забрал у меня вожжи, грубо дергая за них, чтобы увести меня от прилавка.

– Ничего не нужно, спасибо, – ответил он старику.

– Алина! – крикнул тот. – Аученье Алина!

– Подожди, – попросила я, изворачиваясь в седле, чтобы лучше рассмотреть лицо старика. Он поправлял товары на столе. Осознав, что мы ничего не купим, торговец резко потерял к нам интерес.

– Стой! – настаивала я. – Он меня узнал.

– Нет.

– Но он позвал меня по имени! – рассердилась я, забирая из рук принца свои вожжи.

– Он пытался продать твои мощи. Кости пальцев. Подлинная Санкта-Алина.

Я замерла, по телу прошла дрожь. Моя лошадь рассеянно трусила вперед.

– Подлинная Алина, – ошеломленно повторила я.

Николаю явно стало неловко.

– Ходят слухи, что ты умерла в Каньоне. Люди уже много месяцев продают части твоего тела по всей Равке. Из тебя вышел хороший амулет на удачу.

– Предполагается, что это мои пальцы?!

– Костяшки, пальцы ног, кусочки ребер.

Меня затошнило. Я оглянулась, надеясь увидеть Мала и поговорить с кем-то, кому я дорога.

– Конечно, – продолжил Николай, – если бы хоть половина из них действительно была твоими пальцами, у тебя должна была быть сотня ног. Но суеверия – мощная штука.

– Как и вера, – отозвался голос позади меня, и, обернувшись, я с удивлением обнаружила Толю, восседающего на огромном черном жеребце. Его лицо сияло торжественностью.

Это было слишком. Весь мой оптимизм улетучился. Внезапно показалось, будто само небо давит на меня сверху, загоняя в ловушку. Я пустила лошадь в галоп. Из меня всегда была никудышная наездница, но я крепко держалась в седле и не останавливалась, пока Крибирск не остался далеко позади и я не перестала слышать громыхание костей.

* * *

Той ночью мы остановились в гостинице в небольшой деревушке под названием Верность, где нас встретила вооруженная группа солдат Первой армии. Вскоре я узнала, что большинство из них были из двадцать второго – полка, в котором служил Николай и который в итоге помог провести северную кампанию. По всей видимости, принц хотел поехать в Ос Альту в окружении друзей. Я его не винила.

Он выглядел довольно расслабленно в их обществе, и я снова заметила, как изменилось его поведение. Парень с легкостью сменил роль бойкого авантюриста на высокомерного принца, а теперь стал любимым командиром, солдатом, который беспечно смеялся со своими товарищами и знал имя каждого простолюдина.

Солдат сопровождала роскошная карета, которую везла шестерка белых коней. Она была выкрашена в голубой равкианский цвет, на одном боку у нее красовался двуглавый королевский орел. С другой стороны Николай приказал нарисовать золотое солнце с лучами. Когда эта сверкающая штуковина заехала во двор гостиницы, я закатила глаза и вспомнила показное богатство Большого дворца. Похоже, дурной вкус – это наследственное.