Штурм и буря

Поведение Николая, когда он покидал карету, раздражало еще больше. Он не рисковал снова делать мне предложение, но заставлял людей думать, будто между нами что-то есть. С каждой следующей остановкой он становился все наглее и наглее: то придвигался слишком близко, то руку целовал, а один раз убрал мне за ухо прядь, выбившуюся при сильном порыве ветра.

В Таште принца приветствовала огромная толпа крестьян и паломников, собравшаяся у статуи основателя города. Помогая мне забраться в карету, он скользнул рукой вокруг моей талии.

– Только не бей меня, – прошептал принц. А затем крепко прижал меня к своей груди и поцеловал в губы.

Народ взорвался радостными криками, их голоса слились в торжествующий рев. Не успела я отреагировать, как Николай втолкнул меня в темное пространство кареты и залез следом. Он захлопнул за собой дверцу, но я все еще слышала довольное улюлюканье горожан. К выкрикам «Николай!» и «Санкта-Алина!» добавился новый клич: «Сол королева!» Солнечная королева.

Выглянув в окно экипажа, я поискала в толпе Мала. Он сидел на коне и следил, чтобы никто не выходил на дорогу. По его хмурому лицу было ясно, что он все видел.

Я повернулась к Николаю и от души пнула его по голени. Он екнул, но это и близко меня не удовлетворило. Я пнула его еще раз.

– Ну что, тебе стало легче? – поинтересовался он.

– Еще раз вытворишь нечто подобное, и я не стану тебя бить, – сердито прорычала я. – А просто разрежу пополам.

Он смахнул пылинку со штанов.

– Не думаю, что это мудрое решение. Боюсь, люди не одобрят цареубийства.

– Ты пока не царь, щенок! – резко ответила я. – Так что не испытывай мое терпение.

– Не понимаю, чего ты так взбеленилась. Народ счастлив.

– А я – нет!

Он поднял бровь.

– Но и несчастной ты не выглядишь.

Я снова его пнула. На сей раз его рука выстрелила молнией и схватила меня за лодыжку. Будь сейчас зима, на мне были бы сапоги, а не летние туфли-лодочки. Его пальцы сомкнулись на голой коже. Мои щеки вспыхнули.

– Пообещай, что больше не будешь меня пинать, и я пообещаю не целовать тебя, – сказал принц.

– Я пинаюсь только потому, что ты меня поцеловал!

Я попыталась выдернуть ногу, но его хватка была слишком крепкой.

– Пообещай, – повторил Николай.

– Ладно, – процедила я. – Обещаю.

– Значит, мы заключили сделку.

Парень отпустил мою ногу, и я спрятала ее под кафтан, надеясь, что Николай не заметил моего идиотского румянца.

– Чудно, – сказала я. – Теперь катись отсюда.

– Но это моя карета.

– В сделке оговаривались только пинки. Это не запрещает мне бить тебя, стукать, кусать или разрезать пополам.

Принц ухмыльнулся.

– Боишься, что Оретцев заподозрит нас в чем-то нечестивом?

Именно этого я и боялась.

– Волнуюсь, что, если проведу в твоей компании еще минуту, то наблюю себе на кафтан.

– Это всего лишь притворство, Алина. Чем сильнее наш союз, тем лучше нам обоим. Мне жаль, если это доставляет Малу неудобства, но нам это необходимо.

– Этот поцелуй едва ли был необходимостью.

– Я импровизировал и немного увлекся.

– Ты никогда не импровизируешь, – возразила я. – Все, что ты делаешь, продумано заранее. Ты меняешь личности как перчатки. И знаешь, что? Это жутковато. Ты хоть когда-нибудь бываешь собой?

– Я принц, Алина. Я не могу позволить себе такую роскошь, как быть собой.

Я раздраженно выдохнула.

Николай помолчал с пару секунд, а затем сказал:

– Я… ты действительно считаешь меня жутковатым?

Впервые в его голосе не слышались нотки самоуверенности. Несмотря на его некрасивый поступок, я почувствовала легкий прилив жалости.

– Время от времени, – призналась я.

Он смущенно почесал шею. Ему было явно неловко. Затем парень вздохнул и пожал плечами.

– Я – младший сын. Вполне вероятно, что бастард. Меня не было при дворе почти семь лет. Я сделаю все возможное, чтобы увеличить свои шансы на трон, и если ради этого придется очаровывать целую нацию или смотреть на тебя влюбленными глазами, я готов на это пойти.

Я уставилась на него. После слова «бастард» я ничего толком не слышала. Женя намекала на слухи о происхождении Николая, но я не ожидала, что он их подтвердит.

Принц рассмеялся.

– Тебе ни за что не выжить во дворце, если не научишься скрывать свои мысли. Выглядишь так, будто села в миску с холодной кашей. Закрой рот.

Я закрыла рот, громко клацнув челюстью, и попыталась изобразить на лице приветливое выражение. От этого Николай засмеялся пуще прежнего.

– А теперь ты выглядишь так, словно перепила вина.

Я сдалась и откинулась на спинку сиденья.

– Как ты можешь шутить на такую тему?

– Эти слухи носились вокруг меня с самого детства. Не то чтобы я собираюсь повторять их за пределами этой кареты, и я буду все отрицать, если это сделаешь ты, но мне абсолютно плевать, течет ли в моих жилах кровь Ланцовых. Если честно, учитывая все королевские родственные спаривания, быть бастардом – это, наверное, плюс.

Я помотала головой. Никто еще так меня не озадачивал, как он. С Николаем не поймешь, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

– Почему тебе так важна корона? – спросила я. – Зачем так убиваться из-за нее?