Штурм Пика Сталина

Как спускались Цак, Гущин и Шиянов. — Дудин и Харлампиев поднимаются в лагерь «5600». — Победа — «вершина взята, станция поставлена». — Спуск в лагерь «б 400». XII.

Вершина была близка. Всего на 600 метров надо было подняться по снежным перекатам фирновых полей, чтобы ступить на высочайшую точку СССР, чтобы вписать славную страницу в историю советской науки и советского альпинизма.

И все же трое из шести вынуждены были отступить. Уже шесть дней прошло с тех пор, как Гущину разбило камнем руку. Рука чудовищно распухла и сильно болела. Гущин почти не спал. Шиянов так и не оправился от отравления консервами. У Цака шекельтоны оказались слишком тесными: ногам было холодно, и их легко было отморозить.

Гущин, Шиянов и Цак решили спускаться.

Маленькая подробность: Шиянов пришёл к этому решению ночью. И утром, незаметно для товарищей, он не принял участия в трапезе, чтобы сэкономить продукты для тех, кто продолжал восхождение.

А экономить продукты было необходимо: предсказание анероида начало исполняться. У вершины клубился туман.

Уходящие вниз видели, как Абалаков с одной частью радиостанции в спинном мешке стал медленно подниматься в направлении к вершине. Вслед за ним двинулся в путь Горбунов. Последним шёл Гетье, нёсший вторую часть радиостанции. Он сгибался под непосильной тяжестью и каждые десять — пятнадцать шагов в изнеможении падал в снег.

Туман спускался все ниже, и фигуры трех поднимавшихся к вершине альпинистов расплылись в нём неясными силуэтами.

Гущин, Цак и Шиянов вскоре достигли лагеря «б 400». Здесь для уходящих вниз были оставлены одна банка консервов, девять кубиков «магги», шесть галет, четыре куска сахара, четыре леденца и пачка сухого спирта.

Пока готовили еду, Гущин корчился на полу палатки от нестерпимой боли. Шиянов согрел воды, промыл ему рану и переменил повязку. Шиянов тоже чувствовал себя слабым. Он и Гущин решили ночевать на «б 400».

Между тем Цак должен был спускаться дальше. Он получил задание как можно скорее добраться до нижних лагерей и вновь подняться с носильщиками наверх, на «6400» или «6900», чтобы доставить продукты. Медлить нельзя было ни минуты. Погода портилась, а люди наверху остались на голодном пайке.

Как было поступить? Как спуститься по скалистому ребру одному, когда и на верёвке с опытными товарищами спуск был труден и опасен?

Выручили старые навыки.

Есть альпинисты, ходящие по горам в одиночку. Они любят оставаться одни лицом к лицу с величавым миром вершин и ледников. Ради этого они готовы подвергаться лишнему риску и лишним опасностям. Ибо ходить в одиночку — много труднее и опаснее, чем ходить вдвоём или втроём.

Цак, австрийский рабочий, коммунист, у себя на родине был альпинистом — одиночкой. Много глетчеров прошёл он один, без товарищей, осторожно прощупывая впереди себя ледорубом снег, много вершин в Альпах и Тироле он взял, не связанный ни с кем верёвкой. И теперь он не отступил перед труднейшей задачей — одному спуститься по скалистому ребру. Он надел спинной мешок, взял ледоруб и исчез в скалах шестого «жандарма». Поздно вечером он достиг двух палаток на краю трещины на фирновом обрыве — лагеря «5900». Одинокий огонёк походной кухни зажёгся в одной из них…

31-го с утра начался снегопад. Снег валил густыми хлопьями. Он занёс скалы, скрыл неровности, выступы, ступеньки, удесятерил опасность спуска. Шиянов и Гущин чувствовали себя больными и слабыми. Но надо было опускаться: в лагере оставался только однодневный неприкосновенный запас продуктов для верхней группы.

Вот что записал потом в своём дневнике Шиянов: