Штурман

- Спокойной ночи, штурман, - сказал он. Он вышел, и штурман. раздраженно потушил свет. Ночь была тихая. А в небе над Руром, должно быть, уже начали шарить прожекторы, стараясь нащупать передовую группу бомбардировщиков.

Когда штурман проснулся, он увидел подсунутую под дверь записку. Он поднялся и прочитал ее. Это был новый приказ: "Штурману лейтенанту Рипо явиться 28 октября к десяти часам к командиру эскадры".

"Ну вот, - подумал он, - пошли неприятности. А может, это насчет отпуска". Он побрился, оделся, сел на велосипед и поехал завтракать в столовую.

Как всегда наутро после ночного вылета, зал был наполовину пуст. Летчики, вернувшиеся из полета, еще спали, и только наземная служба и те, кто ночью был свободен от полета, глотали porridge ' и пили чай. Адмирала еще не было. Штурман выпил стакан чаю,

' Овсяная каша (англ.).

съел несколько тостов, потом направился к бару и, усевшись в кресло, стал листать потрепанные журналы. Ему показалось, что его избегают.

"Что это с ними? - спросил он себя. - В долгие разговоры я обычно не вступаю, но со мной всегда здороваются..."

Он был уже в холле, когда появился Адмирал; глаза у него были полусонные, и на красном лице выделялся ослепительно белый рубец.

- Плохи дела? - спросил штурман.

- Надеюсь, ты в курсе?

- Что случилось?

Адмирал пожал плечами и наклонился к нему.

- Ромер не вернулся, - тихо сказал он. Штурман вздрогнул, словно от удара, и медленно побрел к выходу. "Вот оно, - подумал он. - Ну что ж, этого можно было ожидать".

Он вышел и поискал свой велосипед на стоянке. Он понимал, что его будут считать виновником гибели Ромера и его экипажа, как будто Ромер не мог уже сто раз погибнуть, и вовсе не потому, что ему не доставало штурмана Рипо, а просто потому, что был болваном. Но величие смерти уже делало это слово несправедливым и оскорбительным по отношению к погибшему. Не Ромер был болваном, а те, кто его использовал, кто швырнул его в кровавый поток. Ромер был мужествен. Быть может, он страдал, сознавая, что обречен. Ведь было так легко сказать: "Я чувствую, что в не состоянии заниматься этим делом. Это выше моих способностей". Но он молчал, а доказательств того, что зенитки сбивают не только плохие, но и хорошие экипажи, было более чем достаточно. Впрочем, потому ли его сбили, что он был плохим летчиком, пли потому, что на сей раз он подошел к объекту точно в назначенное время? На какоето мгновение штурман пожалел, что не полетел с ним. Теперь все разрешилось бы. Конец заботам, как говорил врач. Конец колебаниям - пойти или не пойти к незнакомке, конец раздумьям, где бы приткнуться на шесть отпускных дней, и полная уверенность, что имя твое будет числиться в длинном списке героев.

В штабе эскадры его заставили четверть часа прождать в канцелярии, затем дежурный офицер провел его в кабинет. Штурман отдал честь и снял пилотку. Командир эскадры сидел за полированным столом, положив руки на бювар между двумя бомбовыми стабилизаторами, которые служили ему пепельницами. Его суровое лицо с тяжелой челюстью и черными глазами под высоким, уже облысевшим лбом, где залегли глубокие складки, казалось еще совсем молодым. В комнате было жарко натоплено; в приоткрытых дверцах двух несгораемых шкафов виднелись папки с делами. Командир эскадры не подал штурману руки.

- Как вы себя чувствуете? - спросил он. Штурман немного успокоился.

- Устал, господин майор.

- Вы все еще не оправились после катастрофы?

- Пожалуй.

- Не говорите мне: "Пожалуй", - сказал командир эскадры. - Вы должны знать точно.

- Я еще не пришел в себя, не могу примириться с гибелью экипажа.

- Ничего не попишешь. Мне приходится мириться с гибелью многих экипажей.

- Это разные вещи. Я единственный, кто остался в живых.

- Именно поэтому, пока я не подыщу вам новый экипаж, вы будете заменять штурманов, выбывших из строя.

- Прекрасно, господин майор.

- Вы говорите: "Прекрасно", но вчера вечером вы отказались от полета.

- Я не отказался, - ответил штурман. - Я не мог. Это не одно и то же. Я был не в состоянии подготовиться к вылету.

- У вас был врач. Он просит для вас отпуск на неделю. Я бы дал вам отпуск, если б вы полетели, но вы этого не сделали; а экипаж, с которым вы должны были лететь, не вернулся.

- Я здесь ни при чем, господин майор.

- Неправда. Я уверен, если бы вы были с ними, они вернулись бы.

- Капитан Ромер все равно долго не продержался бы, участвуя в ночных бомбардировках.

- Какие у вас основания это утверждать? - сухо спросил командир эскадры, откидываясь в кресле.

- Это общее мнение летчиков, господин майор.

- А знаете ли вы общее мнение на ваш счет?

Штурман молчал.

- Считают, что вы несете моральную ответственность за гибель экипажа Ромера.

- Не понимаю, в чем она состоит.