ShturmBahmuta_2024

К вечеру голова обычно гудела от переизбытка информации и позывных. Я чувствовал себя биржевым маклером, который одновременно должен говорить по нескольким телефонам. В те часы, когда я чувствовал нервное истощение, обострялась контузия, и у меня в голове опять появлялся белый шум. Люди вызывали друг друга по рации и переговаривались на непонятных мне языках. Хотелось влезть в их переговоры и приказать убираться из моей головы! Но это было лучше, чем суицидальные мысли, когда от напряжения и усталости хотелось выйти из окопа под минометный обстрел и, раскинув руки, ждать своей участи. Я, по-моему, стал лучше понимать того парня из РВ, который взорвал себя гранатой.

- «Галилей», занимаете вот эту позицию.

Я привел его пятерку на крайний рубеж.

- Вот старший. Он тебе все объяснит, какие блиндажи занимать. Это очень ответственный участок.

- Хорошо.

- Пацаны, - обратился я ко всем, кто находился тут, и стареньким, и новеньким, - я шутить больше не буду. Как говориться: «Отступать некуда! Позади стела Бахмут!». Отмазки не принимаются. Все минировать вокруг. Если вы мне сказали: «Тут заминировано», но тут не взорвались хохлы, когда пошли в накат, я буду вас наказывать. И если позицию сдадите, то лучше вам погибнуть.

Я был в тот день максимально суров и серьезен в своей речи. - Либо удержать, либо погибнуть!

Копай, минируй, смотри за оружием и небом

Танковые и минометные «осадки» не прекращались днями, с девяти утра и до заката солнца. Иногда они продолжались и в темноте, в виде сбросов с дронов с тепловизорами. Это была удручающая данность этой войны. За полтора месяца боев у нас было примерно семьдесят человек погибшими и около трехсот ранеными. Важно было постоянно поддерживать необходимое количество бойцов на позиции, чтобы обеспечить оборону и продвижение вперед. В среднем на моем участке одновременно находилось от ста двадцати до ста пятидесяти штурмовиков, не считая медиков, групп эвакуации и тех, кто был рассредоточен в Зайцево. Шел постоянный круговорот людей на передовой, который помогал нам выполнять боевые задачи. Человек из неповторимой личности и венца природы через какое-то время превращается в штатную единицу - в безликого бойца, присланного сюда с боевой задачей по удержанию позиций или захвату вражеских укреплений. Штурмовики делились на две категории. К первой относились опытные бойцы, которые понимали, что на передке нет мелочей, что нужно копать, бегать, слушать и выполнять приказы командира. Ко второй категории относились «пополняхи», психика которых еще не приспособились к окопной реальности. В мои задачи входило: не дать врагам выбивать необученный личный состав для поддержания боеготовности всего подразделения.

Мы стояли в позиционной борьбе с украинцами и несли ежедневные потери. Ежедневно от минометных и танковых обстрелов и сбросов с дронов, выбывало по пять-шесть бойцов. И, чтобы минимизировать потери, я приказал углубить все позиции и подготовить каждому бойцу одиночные окопы для стрельбы стоя, как запасные позиции. Это было важно, чтобы прятаться от минометов. Попасть в такой окоп сложнее, чем в траншею или большой блиндаж, поэтому была поставлена задача зарыться в землю. Стрелковый одиночный окоп - это яма, в которую мог с головой спрятаться боец вместе со своим снаряжением и вести оттуда огонь по противнику. Я следил за тем, чтобы они копали, и объяснял бойцам, что им нужно самим заботиться о своем выживании.

Работа командира была похожа на работу с клиентами в психологии. Каждую сессию я обсуждал с ними плюсы и минусы ответственного отношения к своей жизни. Мы вместе искали мотивацию для внедрения в их жизнь более здоровых моделей отношений, но часть из них продолжала пить, употреблять наркотики и требовать от жизни чудес. Мои бойцы были тяжелыми клиентами с высоким уровнем сопротивления, несмотря на всю очевидность плюсов от этих окопов. Смерти не скажешь: «Мне мама не объяснила, как выживать в этом мире. Мне не дали этого или того». Мине сто восьмидесятого калибра все равно, знаешь ты про ответственность и самостоятельность или нет. Если ты не готов к этому, ты труп. Если ты забыл окопаться, ты труп. Если ты куришь и демаскируешься, ты труп. Тут все хочет тебя убить. И если ты этого не понимаешь, ты труп - и эти знания тебе больше не пригодятся. И в этот раз, бегая по позициям, я видел, что некоторые бойцы забивают на мой приказ и не копают окопы.

- Что помешало тебе выкопать окоп? - в очередной раз недоумевал я. - Ты ждешь, что тебе экскаватор подарят?

- Мне командир плохо объяснил, как копать окоп, -заикаясь ответил мне взрослый мужик, хлопая слезящимися глазами.