ShturmBahmuta_2024

Там же я познакомился с командиром десантников -умным тридцати восьмилетним полковником, с которым мы разговорились на почве службы в ВДВ. Несмотря на то, что мое подразделение принадлежало к ГРУ, формально я ходил в форме ВДВ. К моему удивлению, оказалось, что он служил с моим командиром роты в одном из спецпо-дразделений и даже дал мне его телефон. Он был нормальным и адекватным человеком, и мы с ним быстро перешли на ты.

- Слушай, у вас какой расход мин в день? - стал я налаживать мосты.

- Нормальный у нас расход. А что?

Он заинтересованно посмотрел на меня.

- Давай заключим сделку? С нас цели - с вас их поражение. Идет?

- Давай попробуем. Будет цель - выходи на связь.

- Без базара!

Я пожал ему крепкую руку.

- Мы же тут на передовой. У нас иногда бывают эксклюзивные цели.

Он понимающе улыбнулся.

Вечером мы разбивали ночь на несколько частей и дежурили по три-четыре человека. У каждой группы были свои задачи, и мы решали их по мере поступления. За ночь мы успевали и поржать, и пообщаться на серьезные темы, и посмотреть сериал, который нам закачивали связисты в телефоны. Помимо сериалов была порнуха. Отсутствие женского пола не отменяло желание иметь хотя бы виртуальную сексуальную жизнь, тем более, когда напряжения зашкаливало. Ночью обязательно стояло два фишкаря, которые охраняли вход. Несмотря на то, что среди ребят я числился параноиком, я настоял, чтобы заминировать вход и при необходимости взорвать его. Я объяснял им, что лучше перестраховаться на войне, чем погибнуть, но они втихую посмеивались надо мной.

К нам переехало подразделение РЭБ - радио электронной борьбы - и оборудовало себе отдельную часть подвала. Этот подвал был намного уютнее и чище прежнего. У каждого подразделения была своя комната, где они и кучковались. Общий сбор обычно происходил у печки-буржуйки. Великая сила огня и тепла, как и принято в нашем мире, собирала людей из разных подразделений. Как солнце в небе обогревало наш мир, так и эта самодельная печка притягивала нас к себе. А если сел к огню, то деваться некуда, нужно говорить. А где разговор, там и разность мнений, обсуждение обстановки и воспоминания о прошлом. А когда они заканчивались, наступала очередь фантазии о будущем. Именно возле этой печки я впервые задумался «Что я буду делать, если выживу?».

А когда речь заходила про женщин, я вспоминал бывших и размышлял, что же там такое со мной происходило, что не срослось и не получилось. Либо вспоминал плачущую Маринку, которая переживала за меня, и единственная проявила по поводу моего отъезда на войну сильные эмоции.

«Интересно, где она сейчас?», - думал я, слушая рассказы других.

Динамика боев была высокая, с напряжением и нервами. Мы приняли решение не заносить в помещение оружие и устроили при входе оружейный парк. Каждый, кто приходил на новый «Аид», сдавал свой автомат и гранаты дежурному фишкарю и только после этого мог следовать дальше.

- Смотри, «Констебль», - показывал мне съемки с коптера «Пегас». - Один из щенков нашей собаки, которая в соседнем подъезде живет.

- Он же ест ему лицо...

Я видел, как щенок объедал лицо украинскому «двухсотому».

- Мерзость какая.

Когда эта новость разошлась среди солдат, кто-то сказал, что собака, попробовавшая человечину, может и на живых нападать. Бойцы приняли решение и убили этого щенка, чтобы не проверять это на практике.

Сколько я себя помнил, у меня всегда были кошки или собаки. Здесь бродило множество собак и кошек, которые остались без хозяев. Люди, покинувшие Опытное, оставили их здесь и им приходилось выживать, в диких условиях добывая себе пропитание. У животных, которые выросли среди людей, нет адаптации к самостоятельной жизни. Они могут жить только в слиянии с человеком - в связи с выученной беспомощностью и зависимостью от человека. Когда город опустел, они могли прийти только к военным. К нашему подвалу стали стекаться банды бродячих кошек и собак. Для меня было больно наблюдать, как эти породистые беззащитные животные страдают по вине человека. Я при каждом удобном случае старался подкормить их, чем мог. Но на всех одного меня не хватало. Я видел, что и Серега заботится о них, как может. Мы помогали им выживать, а они помогали нам оставаться людьми и сохранять способность к сопереживанию. Животных любить было проще, чем людей.

- Пригреть бы хоть одну, да боязно, - сказал «Бас», когда мы кормили собак.

- Это почему?

- Так они же привыкают. Пригреешь ты ее, она привыкнет, а потом что? Вывозить-то нам ничего нельзя. Да и убить могут. А люди их уже однажды предали.

- Это точно, - согласился я тяжело вздыхая.

Паранойя

Возвращаясь с позиции в подвал, я заметил огонек в небе и как будто услышал жужжание пропеллеров.

«Птица! Нас точно пасут тут!», - мелькнула в голове мысль.

Я ускорил шаг и стал перемещаться зигзагами, ожидая сброса ВОГа.