ShturmBahmuta_2024

- Солдаты и офицеры ВСУ, - начал я, - если получилась такая возможность, что мы можем поговорить напрямую, у меня есть к вам предложение. Я командир штурмовых групп ЧВК «Вагнер» и предлагаю вам рассмотреть вариант сдачи в плен. Мы окружили вас в вашем укрепе по улице Южной 2а с трех сторон. Ни нациков, ни поляков, ни грузин, ни нацбата-льонов я давно не видел на переднем крае. Я знаю, что они есть в городе. Может быть, они руководят боем и кошмарят вас. Мы не испытываем никакой ненависти к простым солдатам ВСУ. Вы сражаетесь достойно. Но вас бросают на убой, и ваша жизнь ничего не стоит для тех, кто вами руководит. Я предлагаю вам жизнь и гарантирую неприкосновенность тем, кто добровольно сложит оружие и сдастся. У вас есть час, чтобы принять правильное решение. Те, кто продолжит сопротивляться, будут уничтожены. Через час, если надумаете, выходите на меня на этом канале.

Украинцы ничего не ответили и нам пришлось экстренно менять «струны» - перенастраивать все станции, которые у нас были. И, так как станций было много, рации пришлось перепрошивать по очереди. Связист приехал из штаба в наш подвал, и я, собирав станции по группам, стал носить их к нему. Можно было отправить опытных бойцов, но, чтобы не нервничать, я решил сделать это сам.

- Может, мопед возьмешь? - предложили мне в штабе, когда я принес первые шесть станций.

- Нет. Ночью с горящей фарой я буду живой мишенью и интересной целью и для снайперов, и для сбросов. Я лучше пешком. Тем более, там речка Бахмутка, а там даже мостика нет.

Я дождался, пока связист перепрошьет станции, успев поспать пятьдесят минут, и отправился обратно. Второй раз я позвал с собой «Каркаса», чтобы не ходить одному, и он согласился составить мне компанию. Мы шли с ним по местам боевой славы, где еще недавно шли ожесточенные бои за дома и улицы. Особенно опасно было пробираться по большой улице, которая хорошо простреливалась снайперами из полуразрушенных многоэтажек на украинской стороне. Мы крались вдоль домов и заборов и слышали свист пуль в темноте.

- Это по нам? - спросил я, когда услышал, как пуля ударилась в стену.

- Хер его знает, но лучше поискать другую дорогу.

По дороге на позиции «Циклоп» мы встретили наших ребят из РЭБ, которые настраивали свое оборудование. Пройдя дальше, мы обогнали группу эвакуации, которая несла «двухсотого». Еще дальше натолкнулись в темноте на двух бойцов, несущих на передок боеприпасы. Ночная жизнь вошла в свои права, и обе стороны активно пользовались темнотой для подпитки групп и произведения бытовых мероприятий, без которых воевать было невозможно. На западе был слышен скрежет гусеничной техники противника, как будто это было в ста метрах от нас.

- Ночная жизнь как в любом мирном городе, - подумал психолог.

- Только там ночью тусуются по кафе и клубам, а тут мы тусуемся по местности, напичканной минами и другими средствами убийства людей, - возразил ему вояка.

- Ничего, наступит еще праздник.

- Уверен?

- Ладно. Пошли лучше дальше молча.

После второй ходки с «Каркасом» я увидел, что он устал, и отправил его отдыхать. Я взял с собой молодого бойца с позывным «Лев». Ему оставалось десять дней до конца контракта. Двадцатипятилетний высокий пацан из нашей разведки, которой командовал «Серебруха». Мы вышли с ним с позиций и понесли очередные шесть раций.

- «Констебль», а ты откуда? Правду говорят, ты из Москвы?

-Угу.

- А еще говорят, что ты психолог? Не врут?

- Нет.

- А зачем ты сюда поехал? Тебе что жить скучно? -не успев получить ответ на один вопрос он тут жё задавал мне другой.

- Знаешь, «Лев», я так устал. Давай просто помолчим. Просто будем идти и молчать, - ответил я и умоляюще посмотрел на него.

- А что, командир? Я же это... Не надо отвечать. Можно я просто буду говорить, а ты можешь даже не отвечать?

- Нет. Ты когда говоришь, ты так задаешь вопрос, что мне тебе надо отвечать. А сил у меня нет. Я прошел за эту ночь тридцать километров. У меня гудят ноги. Это пятая ходка с тобой.

- Понял, - сказал он расстроенно.

Всю оставшуюся дорогу я слышал сзади себя, как «Лев» шепотом разговаривал с собой, пытаясь так справляться с напряжением. Он был из тех людей, которым жизненно необходимо говорить, когда им становилось тревожно или когда, их переполняли чувства. Через полчаса я привык к его бормотанию, и он перестал мне мешать думать о своем. Я погрузился в медитативное состояние без времени и пространства. Переставляя ноги, слушая на автомате небо и просматривая землю, чтобы не споткнуться, мы добрались до позиции. По прибытии я отдавал станцию, перепроверял номер и шел дальше. Сходив семь раз туда и обратно, я пришел в свой домик и упал, чтобы поспать хоть пару часов до утра.

Дела военные