ShturmBahmuta_2024

Когда происходит ужасное и необъяснимое, разум начинает искать способ как-то уложить это в рамки доступного понимания. Ему нужно точно знать, кто отвечает за весь этот ужас. Поиск и обретение виновного расставляет все по местам и успокаивает. И сразу становится понятно, что это не мир такой непредсказуемый и полный хаоса, а просто есть козлы, которые безопасный и упорядоченный, спокойный мир портят своими дебильными поступками! Мешают жить нам, нормальным людям. Со времен иудейского царства, а может и ранее, людям требуется козел отпущения - тот, на кого могут быть возложены все грехи человеческие, и кто действительно виновен в наших бедах. Поэтому люди всегда готовы найти виноватого вместо того, чтобы понять, что жизнь «темна и полна ужасов».

«Свобода выбора подразумевает ответственность, а ответственность подразумевает авторство. И только тот, кто готов признать авторство в своей жизни, а не перекладывать ответственность на некие внешние силы и обстоятельства, является истинно свободным», - вспомнился мне один из постулатов экзистенциальной психотерапии. Много было спутанных мыслей в моей покрытой бронированным шлемом голове в это ничем не примечательное утро в городе Попасная Донецкой области.

- «Констебль» - «Десанту»? - заговорила моя рация.

«Десант» вышел на связь и доложил, что задание выполнено, и мы можем помыться. Я приказал ему затопить баню и ждать там.

В одной из квартир, видимо, жила пожилая пара, или бабушка. Угол одной из небольших комнат был густо увешан иконами. Их было не меньше двадцати. На нас смотрели суровые и радостные лики. Рука на автомате дернулась, и я троекратно перекрестился. Под иконами висела лампадка.

- Это, - указал я на иконы бойцам, обосновавшимся здесь, -не трогать ни в коем случае! Лично мне отвечаете за это.

- Да понятно, командир. Мы же не твари.

Во многих квартирах еще оставался неуловимый дух прежних хозяев. Особенные маленькие вещи, которые были им дороги, так и стояли в трюмо на поверхности комодов или были разбросаны по полу. С фотографий смотрели незнакомые люди. Там, в своем прошлом, они были счастливы. Мы обошли все квартиры и спустились на улицу.

В Попасной, как я узнал впоследствии, до сих пор проживало шестьсот человек - из двадцати тысяч живших здесь ранее. Они не уехали ни в Украину, ни в Россию и остались выживать в своих домах и полуразрушенных квартирах. Местные военные и волонтеры из Луганска регулярно помогали им, привозя еду и воду.

Я взял с собой на осмотр бани «Банура», а остальных отпустил обустраиваться в нашей квартире. По дороге нам встретилась огромная труба местной ТЭЦ, на которой было написано: «Владивосток».

- О! Родной город! - вырвалось у меня. - Видимо кто-то из морпехов, которые брали этот город, оставил нам послание.

Рядом на здании была другая надпись: «Ахмат - сила!».

- А про «Вагнер» на этих стенах написано пулями, - сказал: «Банур», широким жестом показывая вокруг.

- Да ты поэт! - удивился я, и мы оба заржали.

Баню оборудовали метрах в пятистах от нашей пяти-хатки - в частном секторе на территории одного из домов. Во дворе был колодец, и поэтому проблем с водой тоже не было. Мы организовали там практически круглосуточную помывочную, и по десять человек ходили мыться и стирать вещи. Прачечная и баня не менее важны на войне, чем пища и боекомплект.

Спали мы не раздеваясь. У каждого был комплект термобелья и спальник. Приходилось надевать несколько пар носок и практически полностью заматываться в спальник. Тепло собственного тела служило нам вместо обогревателя. А душу грели мечты и надежды о хорошем будущем.

- Газовое отопление, - шутил «Цистит». - Лежи да пукай.

На второй день он наладил товарообмен с подразделением спецназа «Ахмат», которое стояло в доме неподалеку. Наши вагнеровские пайки порядком уже надоели своим однообразием. «Джура» менял их на «Доширак», рис, морковку и подсолнечное масло. Неизвестно, где он раздобыл огромный казан и на костре делал настоящий плов с тушенкой.

- Джура, ты просто ангел, посланный нам Богом!

- Аллах велик! Да продлит Он твои дни и дни твоих родных, командир, - отвечал он на это с восточной учтивостью. - Но, если честно, то это не я. Это наш инструктор-пулеметчик «Бренди». У него там друг какой-то есть, и вся движуха туда-сюда через него идет. Кстати, благодаря ему нам ахматовцы подарили несколько «дефисит», -копируя Райкина пошутил Джура, - пулеметные короба на сто патронов! Очень удобная вещь.

- И тут ты справился. Тебя бы министром поставить каким-нибудь. Или президентом... Но Таджикистана!

- Нет. Спасибо. Тяжелая работа. «Джура» лучше будет собой.

Знакомство с ребятами из «Ахмата» у нас было коротким и достаточно поверхностным. У меня в Москве остался хороший приятель - чеченский амнистированный боевик. В последнее время мы с ним очень плотно работали по бизнесу. Прекрасный человек. Чеченцами у «Ахмата» были только командиры. Остальные были добровольцами из разных регионов России возрастом от тридцати до сорока пяти.