ShturmBahmuta_2024

- Зачем прощай? - в шутку оскорбился он. - Я же с вами. Просто меня оставят на складе. Прием, распределение, «дебет-кредит». Раньше за продуктами смотрел, а теперь и на войне пригодились мои навыки. Что баклажаны, что мины, что лимоны, что гранаты... одним словом - продукты.

Было грустно. Я прикипел к Адику. Он помогал мне выстраивать отношения с заключенными от всего сердца. Мне было неважно, что он сделал в прошлом. Я смотрел на него и восхищался его юмором, организаторскими способностями и колоссальной отдачей. Да, он любил внимание, но за внимание он платил дружбой.

Для меня его назначение говорило о двух вещах. Первое -мы скоро будем выдвигаться. Второе - я потерял командира группы. Мне нужно было на ходу вносить коррективы в руководство своим отделением. Из своих бойцов я выбрал еще двух ребята, которые были в тени. Они гасились, но, наблюдая за ними, я понял, что они могут быть руководителями.

Оба были физически крепкие и сообразительными. Женя -«Айболит» и Рома - «Абакан». Женя был большим русским мужиком с рыжей бородой, за которой он трепетно ухаживал. В зоне он, как и Адик с «Бануром» пользовался авторитетом и поэтому по праву мог стать командиром. Рома мне понравился с первого момента, когда мы с ним познакомились, тем, что задавал много интересных вопросов. Он был физически крепким бывшим хоккеистом ста восьмидесяти сантиметров росту. Сидел он по 105-й статье - за убийство. На момент подписания контракта отсидел он шесть лет из двадцати.

Я смотрел на них и стал понимать, что Адик был настолько яркой фигурой, что остальные перспективные бойцы были в его тяни. А мне нужно было, чтобы они раскрывались и помогали мне управлять процессом. То, что Адик будет отвечать за тыл, для нашего отряда было большим подарком.

«Быстрый, честный, ответственный человек. Сделает все в лучшем виде», - так я говорил себе, ему и вновь испеченным командирам.

Помня свой опыт работы в разведке, я принял решение сделать не две, а три группы. Я дал им возможность самим разделиться на группы, и они с этой задачей справились лучше меня. Отдавая им в руки ответственность, я даже не вспомнил, что еще месяц назад эти ребята отбывали наказание и считались антисоциальными элементами нашего общества.

- Пацаны, минимум бюрократии! Максимум инициативы и пользы для дела, и личного состава! У нас с вами две цели: выполнить боевую задачу и сохранить личный состав! -доносил я им свои идеи. - Классическая эффективная малая группа в психотерапии - это группа, состоящая из десяти участников. Именно в такой группе возникает динамика -естественное распределение функций и ролей, которое приводит к сплоченности.

Они слушали мою лекцию и кивали с серьезными «заточками».

Вечером я построил отделение и представил их личному составу.

- Командир, а давай введем новые звания, - выкрикнул Джура из строя.

- Какие? - не понял я, совсем забыв, что Джура - юморист.

- Для командиров групп пусть будет «микроконстебль».

- Тогда, тебя я повышаю до звания «оберконстебль»!

Чем ближе мы были к передовой, тем больше каждый из нас погружался в себя. Мне свойственно рефлексировать, и в этой обстановке я стал наблюдать за собой и за тем, как я справляюсь с тревогой и страхом.

Говорят, что на войне не бывает атеистов. Когда наступает время испытаний, и обычные способы и средства не помогают справиться с постоянной тревогой, ты волей-неволей ищешь ресурс, который будет под держивать и давать силу. В чем суть веры и религии? Любая религия дает тебе смысл. И не просто смысл, а смысл, который преодолевает черту физической смерти. Я стал замечать, что чем ближе мы подъезжали к линии боевого соприкосновения, тем чаще я стал молиться, препоручая себя Богу. «Пусть будет, как Ты решишь...» - это давало утешение и мужество.

А еще я вспоминал деда. Мой дед провоевал четыре тяжелых года Великой Отечественной войны простым пехотинцем. Его рассказы я помню до сих пор. За время войны он несколько раз был ранен. Однажды, когда его раненого эвакуировали из Крыма, на них налетели «Мессершмиты» и чуть не потопили их санитарный теплоход.

«Дед, тебе же сто процентов тоже было страшно. Но ты смог выжить и вернулся на Украину и создал семью. Я тоже сейчас воюю с ребятами, у которых на технике такие же кресты, как и у тех нацистских «мессеров». Я твой внук! И тебя не подведу», - поддерживал я с ним внутренний диалог.

Только тут я стал понимать, что это значит: каждый день проживать боевые будни. Когда мне было восемнадцать, и я был в Чечне, это было какое-то приключение. Недаром говорят, что у молодых снижена критика, и благодаря этому они считают себя бессмертными. С годами приходит понимание хрупкости жизни. То, что в молодости воспринималось как данность, тут воспринималось, как великий дар. Мое отношение к деду и его подвигу изменилось.