Штурмовая группа. Взять Берлин!

— Там скорее двери заминировали, — предположил сапер Шмарев Матвей. — Я первым пойду, остальные поодаль.

Так и оказалось. В полутьме лестницы разглядели тонкую проволоку. Она перегораживала ступени и шла к одной из дверей. На проволоку набросили стальную кошку и потянули. Грохнули несколько ручных гранат, прикрепленных к растяжкам. Вынесло двери в двух квартирах, подъезд окутался дымом и взвесью размолотой штукатурки.

Это словно послужило сигналом. Из ближайших домой хлестнули пулеметные очереди, открыли огонь наступавшие бойцы и танковые орудия. С обеих сторон торопливо хлопали минометы.

«Тридцатьчетверки» вели огонь с места, дожидаясь, когда пехота очистит два ближних дома. Экипажи танков больше всего опасались гранатометчиков с «фаустпатронами». Из глубины улицы открыли огонь 75-миллиметровые пушки.

Немецких артиллеристов заставили вскоре замолчать. На их позиции густо сыпались мины и вели огонь «тридцатьчетверки». Приземистую пушку прятавшуюся за мешками с песком, подбросило взрывом снаряда. Часть расчетов была перебита, другие спрятались в защитных щелях.

Одна из «семидесятипяток» упрямо стреляла по танкам. Снаряд, выпущенный Борисом Антиповым, взорвался рядом, вышиб колесо и накрыл веером осколков орудийный расчет.

Разведчики вместе с саперами и пехотинцами штурмовой группы забросали подъезды и окна четырехэтажного дома гранатами. Затем ворвались внутрь. Гарнизону этого дома хорошо досталось при артподготовке. Одно из орудий «ЗИС-3» всадило в окна не меньше двух десятков снарядов.

Большинство немецких солдат укрывались в дальних помещениях, что спасло многим из них жизнь. Но шестикилограммовые фугасно-осколочные снаряды, влетая в окна, проламывали и рушили перегородки. Обваливались потолки, оставляя под грудой обломков убитых и тяжелораненых солдат.

Другие были контужены или оглушены. На первом и втором этаже сопротивление оказалось сравнительно слабым.

Сергей Вишняк увидел солдата, который, шатаясь, брел по коридору. Автомат он держал в одной руке, а другой опирался о стену. Будь сержант менее опытным, он попытался бы взять немца в плен. Но здесь, в укрепленном доме, выстрела можно было ожидать с любой стороны.

Сергей замер, держа палец на спусковом крючке «ППШ». За спиной тяжело дышали двое бойцов из его отделения. Их топот наверняка услышали. Из распахнутой двери высунулся ствол автомата. Длинная очередь прошла рядом.

Оба бойца открыли ответный огонь, из косяка брызнули щепки. Сергей выдернул кольцо «лимонки» и, подбежав к двери, бросил ее внутрь. Когда отшатнулся, увидел, что контуженый немец поднимает свой «МП-40».

Взрыв внутри комнаты и очередь за спиной раздались одновременно. Немец осел на подломившихся ногах. Внутри комнаты клубилась известковая пыль, а из другой комнаты вылетела граната-колотушка.

Вишняк и один из бойцов успели отпрыгнуть за косяк. Второй разведчик споткнулся, упал и замер, глядя на катившуюся по полу гранату. В последнюю секунду догадался заслониться автоматом. Бой в квартире из нескольких просторных комнат проходил стремительно. На помощь прибежали трое саперов во главе с Матвеем Шмаревым. С ходу бросили гранаты в комнаты.

Взрывы сотрясали потолок, волна дыма заполнила прихожую. Из комнаты выполз на четвереньках молодой немец в каске, с залитым кровью лицом.

— Нихт шиссен!

Крик оборвался. Такой же молодой сапер, но уже усвоивший жестокие законы ближнего боя, стрелял в него сверху вниз из автомата «ППС». Из дымовой завесы открыли огонь наугад еще два автомата. Пули крошили штукатурку и рикошетили от пола.

— Бросайте гранаты!

Новые взрывы оглушили Вишняка. Рядом с ним медленно сползал по стене сапер, зажимая простреленную грудь. На штукатурке тянулась вслед за ним полоса крови.

Его пытались перевязать, но он истекал кровью. В сапера угодили три пули. Разведчику, который прикрывался автоматом, повезло. Граната-колотушка взорвалась хоть и рядом, но, кроме автомата, парня защитила упавшая на пол, выбитая из дверной коробки массивная деревянная планка.

Большинство осколков ушли вверх. Несколько мелких кусочков металла расщепили планку, приклад автомата, вошли в кисть левой руки. Бойца торопливо перевязали.

— Шагай в санчасть, — приказал сержант Шугаев. — Только гляди по сторонам. Возьми с собой трофейный автомат.

— Я с вами! — выкрикивал парень.

Но, кроме осколочных ранений, он получил контузию от близкого взрыва и почти ничего не слышал.

— Иди, иди, без тебя довоюем, — подтолкнул его в спину сержант.

Пехотная рота, выделенная для усиления штурмовой группы, двигалась по левой стороне улицы, окружая дом с трех сторон.

Из окон и амбразур, заложенных кирпичами подвала, вели сильный встречный огонь. Командир взвода из «шестимесячных» младших лейтенантов, недавно закончивший училище, стрелял из автомата по ближней амбразуре. Вокруг нее клубилось облачко раскрошенного бетона.

Дом был крепко побит снарядами. Посредине змеилась широкая трещина от взрыва авиабомбы, вывалился кусок стены. Но все четыре этажа продолжали держаться, а с крыши гулкими короткими очередями огрызался крупнокалиберный пулемет.