Штурмовики идут на цель

Я смотрю на плывущие внизу облака и мысленно тороплю пилота: «Скорей, дружок, скорей. Нас там ждут. Нас гам очень ждут…»

И вот наш большой неуклюжий Ли-2 идет вниз, к земле. Пробив облака» он некоторое время опять плывет в гори-. дентальном полете, не спеша идет на посадку.

После окончания школы каждый из нас, молодых летчиков, мечтал попасть (а как же иначе?) на большой аэродром, в большую дружную семью фронтовых пилотов, на самый современный самолет, который мы только что освоили. Но выйдя из самолета, мы увидели пустынную голую степь, несколько капониров, темные холмики землянок – жилье для личного состава – и все.

– Ваш аэродром! – объявил пилот.

– Аэродром? Нам, наверное, не сюда! Тут что-нибудь и» так!

– Все так, товарищи. Вас направили сюда не зря, до фронта рукой подать. Ну, ни пуха, ни пера, я обратно!

На аэродроме базировались два полка штурмовой авиации и истребители. В капонирах стояло несколько изрядно потрепанных самолетов…

– Не богато, – вздохнул я, невольно вспомнив наш аэродром авиашколы. – Как воевать будем? На чем?

– Воевать будем, как все. Чтоб немцу тошно от наших бомб было. А то, что пустовато пока, так это дело временное. Прибыло пополнение, прибудет и техника, – отвечал нам раненый летчик Николай Тараканов. Говорил он спокойно и уверенно, как обычно бывалые, много повидавшие в н^изни люди, а глаза его весело улыбались.

– Вот такие дела. А воевать будем, еще как будем! Это, братва, от вас никуда не уйдет.

– Когда же будем? Опять ждать!

– Ждать не придется, будете отрабатывать упражнения групповой слетанности, летать на полигон. Тогда и в бой, тут до фронта рукой подать.

Эта новость нас насторожила.

– Опять отрабатывать упражнения? Мы не в летную школу прибыли, а на фронт!

Тараканов закурил и, покачав головой, заявил:

– Так не пойдет – «мы», «вы». Теперь мы все в одном полку, а полк – это, братцы, одна семья. Что прикажут, то и будете делать.

– Мы хотим, чтобы нам приказали воевать!

– Прикажут, прикажут! Только не вам одним, а всему полку. А пока полетайте, поупражняйтесь.

– А что упражняться? Мы уже все знаем, хватит летать впустую, пора воевать.

– Смотри, какие выискались! Они все знают, все умеют!.. Ничего вы, братцы, пока не умеете, скажу я вам. Вот слетаете раз-другой в дело, сами поймете.

Мы, понятно, волновались, но Тараканов, не обращая внимания на это, взмахнув рукой, весело сказал;

– Налетай, братва, на жилье! Захватывай, пока дают, а об остальном поговорим потом!

Он шел впереди, сильно прихрамывал и все время улыбался. Показал нам землянки, и мы быстро устроились.

На следующий день мы впервые увидели вражеские самолеты. Еще в землянках послышался неясный шум. Он возник где-то на западе и вскоре перерос в сплошной гул. Выбежав на поле, мы стали ждать.

«Юнкерсы» появились над аэродромом. Они шли большой плотной группой, держа курс на восток. Их прикрывало несколько истребителей.

– Опять станцию бомбить идут, – сказал кто-то из «старожилов». – Совсем обнаглели, прямо над нашим аэродромом летают…

Я ожидал, что последует команда подняться в воздух и вступить в бой, но на аэродроме было тихо.

– Как же так? – обратился я к Тараканову.-Они летят, а мы только кулаки сжимаем. Почему?

Николай с трудом оторвал взгляд от уходивших на восток вражеских самолетов и посмотрел на меня как-то рассеянно, вероятно, думая о чем-то своем.

– Вот, летят! – продолжал я между тем. – А где наши? Почему в небе нет ни одного нашего истребителя? Где они?

Тараканов молча посмотрел на меня.

В землянки мы возвращались возбужденные. Николай Тараканов еле успевал отвечать на наши вопросы, а когда кто-то попросил рассказать о последних его боевых вылетах, он долго и хмуро молчал.

– А что рассказывать? Война есть война, – наконец сказал он и стал массажировать свою больную ногу, продолжая о чем-то думать. Но вот он улыбнулся, обвел всех живыми глазами и вздохнул:

– Трудно нам в этой войне. Очень трудно. Но вам повезло – вы попали на фронт, когда мы уже не те, что были летом сорок первого. И фашист, конечно, не тот; пообмяли мы ему малость бока, поубавили пылу. Теперь к нам стали поступать первоклассные машины. У истребителей появились «яки» и «лагги», у нас – «илы». Жаль, что их еще не хватает, но тыл не дремлет, – скоро и у нас будет вдоволь и самолетов, и танков, и пушек. Я же говорю; придет и наш черед.

Он долго рассказывал нам о первых месяцах войны, о своих боевых товарищах, многие из которых отдали свою жизнь за свободу Отчизны, о своем участии в воздушных боях.

– Расскажи о последнем боевом вылете, – попросил я.

– Последнего я еще не сделал. Думаю, что он будет в небе над Берлином. Он еще за мной!

Летчики радостно заулыбались – да, будет и такое время! – однако поддержали мою просьбу. Тараканов немного поупрямился, но в конце концов согласился.