Штурмовой батальон

Беседа с особистами много времени не заняла. Они сами несколько дней назад вышли из окружения из тех же мест, что и мы. Уточнили и посмотрели кое-что, поделились разведданными и пленными. Мне как командиру подразделения НКВД пришлось лично пообщаться с начальником особого отдела дивизии. Как-никак старший начальник от нашего наркомата. Нормальный мужик оказался старлей. Я открыл ему пару страниц нашей истории. Далеко не все, а только связанные с Брестом и Слуцком. В качестве доказательства своих слов приведя журнал боевых действий. Не знаю почему, но ни боевое знамя части, ни гербовую печать я не показал. Почему? Тревожно мне было из-за виденного в тылах дивизии, и не было уверенности, что нам снова не предстоит ходить по немецким тылам. А еще потому, что в ходе беседы в памяти всплыл тот факт, что в истории, произошедшей в моей реальности, пленного генерала Лукина уговаривал сотрудничать с врагом его же начальник особого отдела. Может, это и глупо, но я решил перестраховаться. Тем более что о знамени знал лишь очень ограниченный круг лиц – Горохов, Никитин, Петрищев и приставленные ко мне пограничники, которые заранее были предупреждены о необходимости не разглагольствовать о нем. Надо отдать должное, что особисты глупых вопросов ни мне, ни бойцам не задавали. Мы на них честно и правдиво отвечали. Вроде к нам особых претензий никто не предъявлял. Хотя сомнения в отношении нас у них остались. В принципе правильно. Кому понравится, что на его поле ввалится толпа здоровых, с нормальным цветом лица, откормленных окруженцев с кучей трофейного оружия и боеприпасов. Это они еще нашей техники, брошенной из-за отсутствия топлива и повреждений, не видели. Мы вообще по сравнению с севостьяновскими бойцами выглядели верхом военного совершенства. Те, когда нас встретили, на замухрышек были похожи. В большинстве своем без оружия, грязные, в рваном обмундировании, бледные и голодные. Живая картинка для любой книги о войне моего времени, посвященной разгрому 1941 г. Пришлось приводить их в порядок – вооружать, одевать, перевязывать и кормить из своих запасов. Хотя жаба Петровича ой как душила. Зато когда линию фронта перешли, не так уж и ярко мы на фоне остальных выглядели. Да и вопросов нам меньше задали. Единственное, о чем я просил особистов, так это сообщить командованию о нашем выходе и дать возможность народу сходить в баню. Прогулка по лесу – это хорошо, но баня после нее лучше. Обещали сделать и то и другое и даже выполнили.

Нас до получения указания от вышестоящего командования разместили в лесу, в нескольких километрах от поселка, в расположении внештатного запа. Комдив, мужик умный, собрал сюда всю прибывшую с маршевым пополнением молодежь и давал ей тут азы военной службы. Большую часть полка составляли те, кто в конце июля был призван по мобилизации. Об их уровне военной подготовки даже говорить не приходилось. Считай, никакой не было. Чему можно научиться за две недели учебных сборов и по дороге к фронту? Ничему! Если только мелочам типа сборки-разборки винтовки и наматывания портянок. Хорошо, что хоть не разбежались по дороге, а то, по рассказам командиров, пришедших познакомиться поближе и потрясти языком, пополнение даже присяги до прибытия в ЗАП не приняло. Только тут стало понятно, почему так активно обхаживал моих бойцов капитан Попов. В полках после боев в строю по нескольку сот человек осталось. Поэтому тут каждый боец был на особом счету, а обстрелянный и вышедший с оружием тем более. Несмотря на приказ Ставки возвращать вышедших из окружения бойцов и командиров в свои части, командиры частей и соединений по возможности старались этого не делать, решая таким образом вопрос о пополнении именно своих подразделений. Капитан Попов, пользуясь случаем, именно так и хотел пополнить свой полк, но не удалось, и пришлось ему довольствоваться сотней бойцов из ЗАПа. Пополнение он, кстати, увел практически без оружия. Не было его. Оружие для бойцов должны были в полку найти. Парням с собой выдали два десятка ящиков с бутылками с зажигательной смесью.

Как боевая единица запасной полк собой практически ничего не представлял. Собранные тут бойцы были разбиты на три батальона. Винтовки были только у одной из рот батальона. Личный состав по очереди занимался изучением оружия. В остальное время с палками в руках отрабатывали штыковой бой, метание гранат, окапывание и тактику действия в составе подразделения. Обучением новобранцев занималось полтора десятка командиров и политработников из числа запасников и три десятка сержантов. Командовал тут всем строгий майор-запасник, поддерживавший порядок в полку на должном уровне. Ряды палаток, коновязи и полевые кухни были спрятаны под масксети и деревья, ветки лапника. Народ серьезно относился к возможности вражеского авианалета. Немецкие самолеты достаточно часто пролетали над лесом, но пока не наносили своих ударов.