Штурмуя небеса

Наши молодые люди заявляют, что никакого риска при употреблении галлюциногенов нет. Якобы они безвредней алкоголя и аспирина и безопасней езды на мотоцикле. И кроме того, это приносит духовный опыт — яркий, чудесный и неописуемый. Человеческое сознание «находится в плену» вербальных концепций и условностей. Наркотики же предлагают выход в свободный от слов рай. Это утверждение развивают дальше, утверждая, что наркотики «освобождают» сознание и раскрывают творческие силы, которые в обычном состоянии недостижимы. И после того как действие наркотика заканчивается, человек чувствует себя даже лучше, чем раньше.

Это весьма точное изложение философии IFIF, и доктор Фэнсворт был в принципе прав, отмечая, что, несмотря на «восторженные отзывы и статьи», пока что нет твердых доказательств, что все это правда. Все это казалось ему субъективными утверждениями, которые нельзя было признавать научным фактом. Хотя, конечно, собственное утверждение Фэрнсворта, что психоделики оказывают «сильное и часто разрушительное влияние на человеческий организм», было таким же субъективным. Он повторял непроверенные сообщения Гринкера о том, что у латентных психотиков после первого приема ЛСД могут наблюдаться изменения в структуре личности, и ссылался на статью с кричащим названием «Они разрушили мою личность», появившуюся в «Сатэрдэй ревью» в июне годом раньше.

На этом случае следует остановиться подробнее, потому что это хороший пример любых подобных рассказов о психоделическом опыте, который зачастую принимал теперь гораздо менее корректные формы. Автор статьи Гарри Эшер преподавал физиологию в Бирмингемском университете в Англии. Его специальностью были зрительные функции человеческого организма, и поэтому он, конечно, заинтересовался ЛСД. Он непременно хотел попробовать его и вскоре уже «сидел в лаборатории, а врач в белом халате подносил мне стакан с тремястами микро-граммами лизергиновой кислоты».

Эшер попал в руки довольно распространенного типа врачей. Они интересовались только его физиологическим состоянием, и их абсолютно не заботили такие вещи, как окружение и обстановка. Скорее всего их можно охарактеризовать как исследователей психомиметиков. Они снимали у Эшера электроэнцефалограмму, просили его посмотреть на вспыхивающие лампочки, а потом дали диктофон и предложили наговаривать туда все, что он видит и переживает. «Женщина-психиатр с блокнотом в руках сидела рядом с кушеткой. Она контролировала вспышки света с помощью небольшого рычажка». Спустя шесть часов его проводили в кафетерий попить чаю, и по пути обратно он внезапно осознал, что теперь его сознание расщеплено на две разные личности.

Семена вьюнка пурпурного

Эшер в ужасе попросил отвести его домой, что психиатр и сделал. Дома он начал нервно ходить по комнате, быстро давая распоряжения жене: «Пожалуйста, не подпускай ко мне детей». Он уже рассказал ей, что случилось с ним в больнице. А на следующее утро Эшер не встал с кровати в положенное время. Вместо этого он лежал и рыдал. Когда к нему приехала группа обеспокоенных исследователей из больницы, их лица вытянулись и позеленели — он собирался выпрыгнуть из окна, что доказывало насколько серьезным было все, что с ним происходило. В общей сложности его болезнь длилась несколько месяцев, а потом мало-помалу незаметно прошла.

Такие истории ставили Лири в крайне неприятное положение. Своим неуважением к окружению и обстановке доктора вроде тех, что пользовали Гарри Эшера, сводили людей с ума.

Вероятно, единственным более-менее позитивным отзывом о ЛСД была статья Аллена Хэртингтона — отчет о сеансе ЛСД, который с ним провел Мецнер. Статья появилась в ноябрьском номере «Плейбоя». Кроме того, что Хэртингтон был одним из немногих журналистов, пробовавших ЛСД под руководством одного из проводников IFIF, он также в статье давал понять, что смеяться над Тимом особо не стоит. Поскольку, уволенный из Гарварда, выгнанный из Мексики, осуждаемый консервативными коллегами, он, вместо того чтобы впасть в уныние, радуется жизни, живет в поместье под Нью-Йорком, находясь под покровительством одной из богатейших в Америке семей.

Но в «Плейбое» думали немного иначе. Редакция добавила небольшую статью под названием «Галлюциногены: призрачные пророчества философа». Вероятно, последнее, что хотелось бы Хаксли, это чтобы кто-нибудь писал о его психоделических идеях.