Штурмуя небеса

Вслед за ФДА свои досье открыла перед репортерами и полиция. Результатом стало растущее в геометрической прогрессии негативное отношение к ЛСД. Здесь были и случаи «плохих путешествий», когда человек искренне верил, что под ЛСД превратился в апельсин и отказывался общаться с людьми, боясь, что его пустят на апельсиновый сок. Читая прессу Лос-Анджелеса, можно легко вообразить, что редкий день проходил без того, чтобы ЛСД не принес очередного несчастья, особенно Подросткам.

Однако за первые месяцы 1966 года в полицейских досье отмечено 543 случая задержания молодежи за наркотики. И только 4 из них связано с ЛСД.

Так откуда взялись все эти ужасные истории? Частично из-за полной невежественности прессы в проблемах психики.

Не счесть, сколько раз Сидней Коэн и его коллеги повторяли, что ненависть, толкающая на убийство, — редчайшее чувство в процессе психоделического опыта, скорее уж может возникнуть ненависть к себе, ведущая к суициду. Журналисты все равно упрямо ассоциировали ЛСД с ненавистью и диким бешенством. Вероятно, лающие и щиплющие траву подростки не годились в качестве стереотипного описания опасных психопатов.

Но и кроме невежественности здесь был еще один момент, частично связанный с журналистской этикой вообще, частично-с базовыми ценностями американской культуры.

Во время одного из слушаний в Конгрессе сенатор Абрахам Рибихофф заметил, что «только когда нечто превращается в сенсацию, приходится приступать к реформам. Иначе никак. Возьмем какую-нибудь серьезную проблему. О ней могут знать ученые, могут знать сенаторы. Но только когда пресса и телевидение обращают на нее внимание, следует предпринимать какие-то серьезные действия, потому что в таком случае возникает ощущение, что речь идет о проблеме, уже признанной всей странной, о чем-то общеизвестном».

На этот раз на повестке дня у страны оказался ЛСД. Пресса оседлала свой любимый конек опасных наркотиков. Стиль оставался таким же, какой использовал еще Гарри Эйнслинджер в тридцатых, в процессе кампании о «марихуановом безумии».

Эйнслинджер собирал множество страшных историй, которые периодически подбрасывал прессе. Одна из них начиналась так:

распростертое тело молодой девушки в неуклюжей позе лежало на тротуаре. Она выпрыгнула с пятого этажа своей чикагской квартиры. Все говорили, что это самоубийство, но на самом деле это было убийством. Убийцей был наркотик, который называют марихуаной.

Или другая статья:

Несколько лет назад все тот же наркотик вновь явился причиной очередного преступления. Молодой наркоман вырезал целую семью во Флориде. Он сказал, что любил покурить то, что его друзья называли «косячками».

Любопытно, но если вы замените некоторые слова и имена в историях антимарихуановой кампании тридцатых годов, вы получите точную копию тех рассказов весны 1966 года, в которых утверждалось, что «ЛСД сводит с ума».

Однако подтвержденных примеров того, что ЛСД провоцирует насилие, не имелось. Была только нашумевшая история, когда в конце апреля житель Нью-Йорка Стефен Кесслер нанес теще десяток ударов кухонным ножом. Когда его пришла арестовывать полиция, Кесслер сказал: «Ребята, я принял ЛСД и на три дня улетел. Я что, убил жену? Изнасиловал кого-нибудь? Что вообще было?»