Штурмуя небеса

– Еще пива на столик у окна, – произнесла рыжая девушка, подбежав к стойке.

Это Зоя. Таня, поняв, что сама никак не справится с таким количеством посетителей, наняла ее к себе в помощницы. Зоя подходила ей – чуть ли не с самого взятия Ростова она увивалась за немцами, которым нравились ее рыжие кудряшки.

Налив пива в кружки, Таня передала ей поднос, и та, повиливая бедрами и громко смеясь, пошла между столов.

Когда все наконец покинули бар, Таня, собравшись, поспешила к кляйнис-театру. Ей еще до комендантского часа нужно было успеть зайти туда.

Поздоровавшись с Инной, Таня поспешила наверх, в гримерные. Гримерных было пять: три женские, две мужские. Оглядываясь в коридоре, она пыталась понять, в какой ее ждут. Через пару секунд из дальней мужской раздался характерный кашель. Таня поспешила туда.

– Дядя Миша?! – воскликнула она, увидев мужчину, стоящего у окна. Опомнившись, зашептала: – Что?.. Что вы тут делаете?

– Сядь, – он кивнул ей на стул возле зеркала. Таня, поправив юбку, присела на край, неотрывно глядя на дядю. – Серьезный разговор будет.

– Почему вы пришли? Где кто-нибудь другой?..

– Да замолчи ты! – прикрикнул он на нее. – Что это было?

– Где?

– У матери! Где!.. Что ты там устроила?!

– Дядь Миш, – попыталась вставить она, но ее перебили.

– Что, дядь Миш? – он хотел повысить голос, но знал, что это делать нельзя, поэтому приходилось «шуметь» шепотом. – Почему до меня доходит слух, что моя племянница вьется с каким-то немцем? Нет, Тань, я все понимаю, но…

– Дядь Миш, – вздохнула девушка, – все в порядке. Можно, я объясню все?

– Попробуй, – он устроился на подоконнике и приготовился слушать.

– Я просто попросила его, чтобы он помог очистить квартиру…

– Он – это твой немец?

– Да, – кивнула, – но он не мой.

Мужчина ухмыльнулся, но жестом разрешил ей продолжить.

– У него есть брат, он из гестапо, – она не заметила, как начала нервно мять край юбки на колене. – Они очень похожи, и он этим пользуется… В общем, я попросила, чтобы он выдал себя за брата снова и приказал тем солдатам убраться из квартиры. И все бы получилось, если бы не эта… Светлана. Она влезла и все испортила. Начала рассказывать маме невесть о чем, что я, мол, разъезжаю на машинах дорогих…

– А Светлана – это соседка та?

– Она самая. – Таня перевела дух, продолжила. – А тут еще Макс зашел после всего. И остальные соседи начали подначивать… Ну и итог – не дочь я ей больше.

– Ну, Танька, наделала ты делов, – мужчина закурил. – Я бы поговорил с ней, да нельзя – ты же сама понимаешь. Но потом, когда все образуется, обещаю, простит она тебя.

– Надеюсь…

– Так, погоди, ты сказала «снова». Он уже выдавал себя за своего брата?

– Да, – отведя взгляд в сторону, ответила Таня. – Помните, я же теперь живу в квартире подруги, – голос дрогнул, – на Энгельса? Там тоже были солдаты. А он выгнал их с квартиры. Потом сказал, что этот дом предназначался для офицеров СС, но квартира полностью моя.

– А-а-а, – протянул он, – вон оно как. И ничего не потребовал за это?

– Дядя Миша! – возмущенно шикнула она.

– Да я только проверить, Тань! – отмахнулся мужчина от нее, оставив в воздухе след дыма от самокрутки. – А то мне, если что, твоя мать потом открутит голову.

– Не открутит, – заверила она его.

– Так, а кто этот твой герой? Один в гестапо, а этот?

– Он летчик, – после недолгого молчания ответила девушка. Ей не хотелось рассказывать про Макса все, что она знала. – Дядь Миш?

– Что тебе? – задумчиво кивнул тот, смотря куда-то сквозь девушку.

– Пообещайте, что с ним будет все в порядке.

– Что-о-о? – он посмотрел на нее. Кустистые брови сдвинулись на переносице – недобрый знак.

– Просто мы с ним заключили сделку – он поставляет алкоголь в бар, – увильнув от правильного ответа, пояснила Таня. Она знала, что это лишь часть правды. – Если с ним что-то случится, то я разорюсь. А нет бара – нет информации.

– Ладно, – дядя Миша почесал колючий подбородок, – все с ним будет в порядке. Только учти – если закрутишь с ним, то я вперед твоей мамки голову тебе отвинчу. Поняла меня, Танька?

– Поняла, – как можно убедительнее кивнула она.

Они посидели пару минут молча. Михаил Иванович, внимательно разглядывая выпускаемый дым, о чем-то думал. Таня, разглаживая ладонью юбку на коленях, ждала, когда он еще что-то скажет ей.

– Так, а что там с баром? – наконец спросил он.

– Все хорошо. Почти каждый день бар забит полностью.

– И?

– Пока что ничего. Дайте еще время. За неделю я, естественно, ничего не смогла узнать – они еще не привыкли. Пока из тех, из кого можно вытащить какую-то информацию, я видела только солдат, но ведь они не располагают ничем. Так что остается только ждать.

– Ладно, – потушив окурок об подоконник, произнес мужчина, – иди. Не дай бог после комендантского часа попадешься…

Таня, попрощавшись с ним, поспешила на выход. До комендантского часа оставалось минут двадцать, так что она, возможно, и не успела бы добраться до дома. «Нужно идти как можно быстрее, – мысленно подгоняла она себя. – Аушвайса ведь еще нет. Так что нужно поторапливаться».