Штурмуя небеса

Быстро добежав до площади, Таня остановилась на пару секунд – не только площадь, но и крыши чудом сохранившихся домов были заполненными людьми – все пришли посмотреть на расправу над врагами. Кое-как девушке удалось разглядеть в самом центре площади несколько грузовиков и наспех сколоченные виселицы. Вздрогнув, Таня взяла себя в руки и стала пропихиваться сквозь толпу, в самый центр площади.

Тане удалось протолкнуться сквозь толпу и проскользнуть мимо советских солдат, охранявших приговоренных. Нужный ей грузовик она заметила сразу – Макс стоял на краю кабины, в ближайшем к ней грузовике. На его груди висела табличка с именем и приговором, на шею была накинута петля.

Потеряв всякий страх, девушка оттолкнула от себя советского солдата с его автоматом и ловко влезла в грузовик, ободрав себе коленку. Макс, избитый, измученный и имевший сильно усталый вид, очень удивился, увидев ее. Он как-то странно мотнул головой, когда она кинулась к нему, – вот и вся его реакция.

– Я здесь, здесь, – быстро шептала она, обняв его и отчаянно вцепившись пальцами одной руки в его изодранный китель. Пальцами другой руки она пыталась разодрать прочную веревку. – Макс, я здесь… Макс, я… Прости меня, прости!.. Я не дам, не позволю…

Таню снова начали душить слезы. Пальцы еще сильнее зажали грубую ткань кителя. Откуда-то сзади послышались недовольные крики советских граждан, которые в чем-то начали ее обвинять. Но Таня, прижимаясь к Риделю, не обращала на них никакого внимания.

– Макс, – она обхватила ладонями его лицо, заставляя посмотреть на себя. Проводила пальцами по мелким ссадинам, будто пытаясь залечить. – Пожалуйста, Макс, посмотри на меня!.. Ну же!..

Но встретившись с его взглядом, Таня впервые в жизни испугалась, но не за себя – за него. Настолько усталым и измученным она никогда не видела его. Его ледяные глаза потускнели, в них не было прежней теплоты. В них уже не было никаких признаков жизни – он смирился.

– Уходи, – произнес он тихим голосом. – Слишком поздно… Уходи и не смей оборачиваться, что бы ты ни услышала.

Девушке не дали возразить – сзади ее схватили крепкие руки советских солдат и потащили ее прочь от Риделя. Сделав последний рывок, она успела поцеловать в первый и последний раз в жизни, лишь на мгновение коснувшись губами уголка его губ, почувствовав чуть металлический привкус его губ. Но лишь на мгновение – она тут же оказалась внизу, на земле, в толпе людей, косо смотревших на нее и говоривших какой-то бред. Ее отвели в сторону, начали задавать какие-то вопросы, но Таня, обернувшись, пыталась увидеть Макса, не обращая ни на что больше внимания.

Стихли голоса солдат, а ее снова ухватили за руки и потащили куда-то вперед, подальше от этой шумной толпы. Таня краем глаза увидела Колю – это тащил ее он. Оборачиваясь к грузовикам, которые завели водители, она, как ни старалась, но Макса не видела.

Она слышала, как отъехали грузовики, как на пару секунд над площадью повисло молчание, как с треском натянулись веревки. Но теперь Таня уже не оборачивалась – она не смела нарушить приказа Макса. Она почувствовала, что и внутри нее что-то оборвалось и рухнуло глубоко вниз.

Девушка не заметила, как снова начала плакать. Почувствовала, как ее прижал к себе брат и, успокаивающе приговаривая что-то, повел через тихие улочки, чтобы никто их не видел.

Что происходило в последующие дни, Таня плохо помнила. Она снова провела их, проплакав в кровати, в доме у Игоря.

Время шло, и Таня поняла, что ей надо продолжать жить, несмотря на все свои потери. Постепенно жизнь ее нормализовалась, но девушка чувствовала, что теперь все точно не будет так, как было прежде. В ее жизни теперь не будет Макса.

Потом она узнала, как схватили Макса. Он вернулся за ней в город – хотел попытаться снова увезти ее с собой. Но ему не повезло – Ростов уже был освобожден, поэтому Риделя поймали советские солдаты. Кто-то выдал Макса, рассказав, что он летчик. Судьба его была решена.

Позже она узнала от Юговцев, пока те еще были в Ростове, что и Йоахим Ридель был убит – его застрелили, поймав в гестапо, когда тот вернулся туда за чем-то за день до освобождения. Узнав об этом, Таня пожалела, что не знала, где живет его семья – ей почему-то захотелось написать его жене.

Шли дни, наступил сорок четвертый год. Коля ушел с партизанами дальше гнать немцев, Таня же помирилась с мамой и близко сдружилась с Игорем, который остался в Ростове.

Она часто вспоминала не только о Максе, но и о Йоахиме. Она была благодарна им не столько за своей спасение, за все, что они делали для нее во время оккупации, сколько за дядю Мишу. Позже, намного позже освобождения Ростова Таня узнала, что Михаил Иванович был спасен от расстрела вместе с ней – Йоахим вытащил и его. И узнала она об этом внезапно – случайно встретилась с дядей на рынке.