Штык

Штык прижал приклад автомата к плечу, и медленно двинулся вдоль короткой стороны дома к тому углу, за которым продолжала разгораться стрельба. Правда, теперь явно стреляли только с воды. Коротко выглянув, и убедившись, что за углом его никто не ждет, Штык осторожно выставил автомат и осмотрел «поле боя».

Под окнами лежало два скрюченных тела. В быстро редеющий туман уходили несколько лодок с гребцами. Оттуда противник вел беспорядочный огонь, чтобы не позволить защитникам дома открыть прицельный огонь. Ставень на окне был приподнят, но вместо автоматных очередей оттуда доносились хлопки выстрелов сразу из двух луков.

Штык спрятался за угол и прислонился к стене. Сильно болел бок и начинали распухать разбитые в кровь, об автомат противника, губы.

Глава 42

Когда Киргиз увидел, как водяной гребень опрокинул лодку Яхи, он понял, что пришла пора отступать, пока противник не перебил всех его людей.

— Толик, Чуб! Уходим! Все назад! — закричал Киргиз. — Вытаскивай их! Слон, прикрывай!

Сам он тоже развернулся и открыл огонь по домику. Пули буравили засыпные стены, расщепляли доски. Киргиз стрелял так, чтобы не позволить защитникам этой озерной цитадели, высунуться из окон и дверей: если бы кто-то из них открыл прицельный огонь по лодкам, потери могли оказаться слишком велики. Гильзы падали вниз, на дно каноэ, с шипением остывая в воде, сочившейся из пробоин. Слон тоже поливал дом огнем, не жалея патронов.

— Все в лодках! Уплываем! — услышал Киргиз голос брата, потом почувствовал, как качнулась его лодка, когда парни налегли на весла. Он не прекращал обстреливать дом, пока лодка не отошла от дома на безопасное расстояние.

До берега добрались без лишних приключений и проблем. Вытащили из лодок раненых, а затем и сами лодки оттащили подальше от воды. Киргиз окинул взглядом своих людей. Такого серьезного фиаско банды братьев еще не терпели ни разу. Четверо погибли, их тела плавали сейчас возле домика, либо погружались на дно озера. Радовало только одно — это были Стрега и его люди, из их банды остался только Якудза, находившийся во время боя в лодке с парнями Толика.

Еще четверо ранены. Один в грудь — скорее всего не выживет, другой в голову, но пуля лишь содрала кожу над виском — крови много, но не опасно. Из двоих торчали стрелы: у Якудзы из руки и у Халифа из бедра. Последний, орал и матерился на чем свет стоит, а невысокий японец стойко молчал, изредка кривясь от боли.

Кроме этого, из пяти лодок осталось только три, и все с пробоинами и повреждениями от пуль. Мародеры принялись обрабатывать раны, а Киргиз развернулся к озеру и, стиснув от злости зубы, с яростью смотрел в сторону плавучего дома.

— Уходить надо, — сказал Тощий, прислонившийся спиной к дереву и прижимающий к груди автомат. — К вечеру уже далеко будем….

Киргиз резко повернулся, но сказать ничего не успел — Тощему ответил Халиф:

— Заткни пасть, трусливая скотина! Эти твари мне ногу насквозь проткнули, а ты свалить хочешь?! Я урою этих ублюдков!

— Сам заткнись! — неожиданно огрызнулся Тощий. — Ты видел, как они со Стрегой разобрались? А как потом аномалии активировали? Там не лохи сидят, а профессионалы и покруче нас с тобой!

— Ах ты сука! — Халиф схватил автомат, но тут же заорал от пронзившей ногу боли.

— Не дергайся! — рявкнул на него Швед, пытавшийся достать стрелу.

— Никто никуда не пойдет! — Киргиз одарил Тощего мрачным взглядом. Потом посмотрел на остальных. — Паленому врать смысла не было! Да и не сумел бы он так качественно соврать. И если под домом есть хотя бы пятая часть тех «игрушек», что он нам нарисовал, никакие аномалии меня не остановят! Мы доберемся до них и возьмем свое! Ясно?!

— А ты эти «игрушки» и в могилу с собой заберешь? — не унимался Тощий.

— Завали хлебало! — не выдержал Чуб. Схватил с земли попавшуюся под руку деревяшку и швырнул в трусливого товарища.

— Да пошли вы все! — Тощий поднялся и направился прочь от стоянки. — Я тут подыхать не со….

Он бросил случайный взгляд через плечо и увидел, что Киргиз вынул из кобуры пистолет и направил ствол в его сторону. Над стоянкой мгновенно воцарилась тишина.

— Сядь на место, — спокойно произнес главарь.

Тощий, молча и не спуская глаз с пистолета в руке Киргиза, опустился на землю.

— Никто никуда не идет, — повторил главарь. — Мне нужен этот плавучий шалаш и все побрякушки в цистернах под ним. Ясно выражаюсь? Кто не хочет брать хабар, может отказаться от своей доли в мою пользу, но свалить никому не позволю. Мы возьмем этот дом.

— Как?! — с сомнением в голосе спросил Толик.

— Сжечь тварей! — продолжал неистовствовать Халиф и тут же заорал, когда Швед, отрезав наконечник стрелы, выдернул из его бедра оперенный кусок. — Аааа! Чтоб тебя! Сууукаа!

Толик сморщился, глядя на раненого, и вспоминая, как одна из стрел пробила борт, за которым он прятался, и вышла в каком-то сантиметре от его глаз. Передернув плечами, чтобы прогнать пробежавшие по позвоночнику мурашки, он посмотрел на брата:

— Пару банок с жидкостью для розжига костра и уже хрен погасят….

Мародеры закивали.