Штык

— Больше не могу, мой генерал, — прохрипел «ефрейтор», напоминая в этот момент издыхающую собаку. — Пусть этот дезертир бежит куда хочет. И без него выберемся….

Чувство жалости, появившееся у Штыка в первый момент, немедленно испарилось. Буль вызывал теперь только чувство брезгливости, хотя разумом Штык понимал, что немолодой генерал действительно обессилел после такого «заплыва».

— А ну, встать! — заорал он, неожиданно даже для самого себя. Прекрасно понимая, что внезапное раздражение стало лишь последствием собственной усталости, он сдержал поток рвущихся наружу ругательств, сделал несколько вдохов и тоном ниже, успокаивающе продолжил: — Ты что, забыл кто мы с тобой? Мы — разведка! И своих не бросаем!

Буль к этому моменту кое-как поднялся с земли и стоял перед своим командиром грязный, жалкий и окончательно перепуганный.

— Разведка? — дрожащим голосом осведомился Буль. — Тогда конечно. Тогда идем…. Вы раньше не говорили, что мы разведка, мой генерал.

— А не все тебе знать положено, — почти успокоившись, буркнул Штык и повесил свой мешок на плечо. — Держи вот пилюлю от слабости в коленках. Найдем Хомяка — устроим привал и поедим по-настоящему. Вперед, солдат!

И пока Буль с трудом глотал продолговатую капсулу, Штык аккуратно убрал пластмассовую коробочку со стимуляторами обратно в карман.

Глава 17

Прежде чем Штык и Буль обнаружили Хомяка, они успели потерять и снова найти его след, поднялись по длинному косогору небольшой возвышенности, заросшей маленькими елками, и вдоволь набродились среди зарослей кустов с крупными красными ягодами, которые Буль попытался незаметно (хоть и безуспешно) набрать в карман.

Когда они, наконец, увидели Хомяка, тот стоял на большом камне, прижимая к груди автомат, и с выражением крайнего испуга смотрел куда-то вниз. В десятке метров от камня виднелась длинная грязная канава, вероятно вырытая здесь когда-то под прокладку труб или кабеля, да так и оставшаяся безобразным незарастающим шрамом на теле земли. На глинистых краях канавы отчетливо виднелись свежие отпечатки армейских ботинок, а обувь Хомяка оказалась вся испачкана желтой грязью. Значит, «солдат» успел побывать внизу, а затем зачем-то вскарабкался обратно наверх. Его рюкзак валялся в нескольких шагах ниже по склону, и по нему деловито ползали две здоровые темно-рыжие крысы. Еще одна сидела на задних лапках возле самого камня и смотрела вверх, на Хомяка… Поскольку кроме крысы внизу больше ничего видно не было, Штык сделал соответствующий неутешительный вывод.

— Смотри, ефрейтор, — сказал он Булю, — какой у тебя боец воспитывается. С автоматом — и крысу боится. А если завтра война? Если завтра в поход?

— Рядовой Хомяк! — заорал Буль, сбрасывая рюкзак и снимая автомат с шеи. — А ну, иди сюда!

Хомяк лишь замотал головой и крепче прижал к себе оружие. Это было так смешно, что Штык не выдержал и коротко хохотнул. Буль удивленно обернулся, обнаружил смеющееся начальство, снова посмотрел на Хомяка и неуверенно хихикнул. Это показалось Штыку еще более забавным и он, уже не сдерживаясь, засмеялся в полный голос. И в этот момент крыса обернулась.

Именно обернулась, и сделала это настолько по-человечески, что Штыку тут же стало не по себе. Все веселье сразу как рукой сняло, и он, не отрываясь, смотрел на странного грызуна, который сидел на задних лапах и полуобернувшись внимательно рассматривал их с Булем, словно хозяин квартиры, внезапно обнаруживший в своем помещении вора. Крыса не должна так смотреть, она вообще должна уже удирать без оглядки, и внезапное, какое-то инстинктивное осознание того, что они все-таки бродят не по обычному лесу, пронзило Штыка с головы до пят.

А вот Буля, похоже, все эти крысиные жесты совершенно не трогали.

— А ну пошла! — скомандовал он крысе, насмеявшись вдоволь, и убедившись, что командир снова стал серьезен. — Пошла, пошла!

Он сделал несколько шагов в сторону Хомяка, и в этот момент крыса полностью развернулась, встала на четыре лапы, противно и угрожающе запищала, и медленно двинулась навстречу Булю. Выглядело это одновременно жутко и отталкивающе.

— Стоять! — испуганно сказал Буль крысе. — Стоять, козье вымя!

Крыса оскалилась и вприпрыжку помчалась к «ефрейтору». Штык поднял автомат, но Буль опередил его: одиночный выстрел с трех метров буквально разорвал бешеного грызуна в лохмотья.

— Вы это видели, мой генерал? — потрясенный Буль повернулся к Штыку, не замечая, как две крысы, до этого мирно лазающие по рюкзаку Хомяка, спрыгнули на землю и без единого звука побежали в сторону «ефрейтора».

— Сзади! — крикнул Штык, на всякий случай поднимая ствол.