Штык

Минут через сорок Хомяк впереди вдруг оступился, упал на колени и боком завалился в траву.

Штык вздрогнул, опустился на одно колено и внимательно осмотрелся по сторонам сквозь прицел автомата. Ни движения вокруг, ни звука выстрела. Может, Хомяк все-таки попал в аномалию, которую не сумел почувствовать? Сердце болезненно стукнуло, но раскисать себе Штык не позволил. Он так привык, что генералы безошибочно определяют все опасные места, что самым непозволительным образом расслабился. И теперь пожинал плоды своей беспечности. Жестом подозвав Буля, Штык показал ему на тело товарища впереди:

— Подойди шагов на десять и осторожно позови. Надо понять, что случилось, и жив ли вообще наш солдат. Я буду прикрывать.

Буль без единого слова обогнул командира и осторожно двинулся к телу Хомяка. Остановившись, он повертел головой, словно оценивая не подглядывает ли кто за ним, и вдруг рявкнул на весь лес:

— Рядовой Хомяк, встать!

Хомяк заворочался, освободился от лямок рюкзака и с трудом поднялся на ноги.

— Товарищ генерал! — жалобно проблеял он, обращаясь к Штыку. — Я не могу больше идти! Нету сил, давайте отдохнем!

От сердца сразу отлегло. Сообразив, что действие стимулятора, выданного Хомяку утром, видимо уже завершилось, Штык подошел к генералам, извлек пластмассовую баночку и вытащил из нее капсулу. В баночке осталось всего несколько продолговатых цилиндриков с округлыми краями. Со вздохом оценив, что этого ресурса осталось совсем ненадолго, Штык закрыл коробку и отдал капсулу Хомяку.

Ждать, пока подействует лекарство, не стали. Штык отдал свой мешок обессиленному рядовому, а сам забрал его тяжелый рюкзак, попутно вытащив из него четыре гранаты, припасенные еще с лагеря. Они вполне могли пригодиться, чтобы воевать с крысами, если те снова встретятся где-нибудь на их пути.

— Нам бы теперь снова на просеку выбраться, — озабоченно сказал Штык, поправляя лямку рюкзака. — Да боюсь заблудились уже основательно. Хомяк, так почему ты ушел, когда я велел остановиться? Ты ведь не думаешь, что я поверил во всю эту муть с «печальным голосом»?

Хомяк ошарашено посмотрел на командира, но в этот момент пронзительный визг разорвал тишину, и, буквально в какой-то сотне метров справа от беглецов, над травой стали взлетать и взрываться кровавым фейерверком бурые тушки.

— Крысы!

Штык моментально оценил ситуацию. Опасные грызуны и не думали отставать от добычи, но по какой-то причине не смогли следовать за людьми напрямую и двинулись в обход.

— Хомяк, черти тебя забери, а ну быстро вперед! Буль за ним, дистанция десять метров. Давай, быстрее, шевелись, козье вымя!

Хомяк затрусил было дробной рысью, но уже через несколько секунд резко остановился, покрутился на месте и начал забирать вправо. Штык еще немного понаблюдал за тем, как невидимая в траве крысиная стая идет вдоль аномалии, затем развернулся и широко зашагал вслед Булю.

Крысы не могут гоняться за людьми! Этот простой факт всегда казался Штыку настолько аксиоматичным, что он даже не задумывался о его обоснованности. Но крысы, которые сейчас преследовали их, отличались от обычных грызунов. С территории, которую они могли считать своей, люди давно ушли. И, Штык мог поклясться, что не голод заставлял сейчас крыс преследовать людей.

Он оглянулся, понял, что снова не видит преследователей и выругался. Эта «игра в догонялки» здорово действовала на нервы. Опять начало темнеть, но теперь Штык с уверенностью мог сказать, что просто вечерело. К нарастающему ощущению какой-то вселенской усталости, начинало примешиваться острое чувство голода. Но ни о какой остановке не могло быть и речи — крысы, наверняка все еще шли следом.

Огромную аномалию впереди Штык заметил сам, еще до того, как Хомяк взялся обходить ее слева. Местность выглядела так, будто кто-то прямо посреди леса пытался сделать футбольное поле. Огромная поляна неправильной формы резко выделялась и темно-коричневым цветом редкой низкорослой травы с толстыми коленчатыми стеблями, и окружающими ее деревьями с изогнутыми стволами, жадно тянущими ветви только в ее сторону, и рельефом, плавно снижающимся к центру этого странного образования.

Хомяк повернул налево, прошел десятка два шагов остановился.

— Ну что там у тебя? — спросил Штык нагоняя сперва Буля, тут же замедлившего шаг, а затем и «рядового».

— Справа дергает, колет и щиплет, — несчастным голосом сказал Хомяк. — А слева жжет и боль волной. Опять некуда идти. Опять мы в тупике!

— Отставить истерику! — строго сказал Штык. — Не заходили мы еще в тупик ни разу до сих пор. Точно пройти нельзя? А если потерпеть?

— Потерпеть могу, — тихо сказал Хомяк. — Но….

Штык уже не слушал его. В этот момент, он почти по привычке обернулся назад и обнаружил, что крысы не только никуда не убрались, но и значительно сократили дистанцию. До темно-рыжей шевелящейся массы надвигающихся зверьков оставалось каких-то метров пятьдесят-семьдесят и расстояние быстро сокращалось.