Штык-молодец. Суворов против Вашингтона

Русские командиры отдали приказ, канониры припали к орудиям, подкручивая винты, чтобы ствол поднялся повыше, и когда прогремел следующий залп, гранаты накрыли позиции французской артиллерии.

– Беглый огонь! – закричал Дерфельден.

И артиллеристы, повинуясь приказу, начали стрелять так быстро, как только могли. Петр, следивший за ними, лишь удивленно покачал головой. При Кунерсдорфе он видел слаженные действия пушек графа Шувалова, но выяснилось, что нет предела совершенству. Выучка суворовских артиллеристов была еще выше! Русские гранаты в считаные минуты смешали с землей батареи графа Рошамбо. Неизвестно, что там собирался делать граф, но только большая батарея, повинуясь приказу Дерфельдена перешла на стрельбу секретными гранатами. В свое время Петр потратил немало времени, уговаривая Ломоносова обратить внимание на артиллерийские дела, например, сегодняшняя дальняя стрельба тяжелых гаубиц была прямым результатом расчетов Михайлы Васильевича. Секретные гранаты разработал тоже он.

Смена снарядов произошла очень вовремя – издали долетело пение труб, и французская пехота стронулась с места. Русские командиры лишь удивленно переглянулись – французы шли медленным церемониальным маршем, который так подходил для сражений европейских, но от которого в Америке отказались решительно все, даже англичане. Что ж, тем хуже.

Снова грохнули гаубицы, откатившись после выстрела, но канониры споро накатили их обратно. А в воздухе над французскими шеренгами вспухли белые облачка разрывов. Казалось бы ничего страшного, но результат их был ужасен. На самом деле эти облачка были адской мешаниной порохового дыма, чугунных осколков и свинцовых пуль, которыми были начинены гранаты. Смертоносный вихрь обрушился на французскую пехоту. Закопченные артиллеристы, более всего напоминавшие чертей, дали второй залп, третий – и французы дрогнули. Сначала они остановились, хотя делать этого никак не стоило, потому что пехота превратилась в идеальную мишень, потом попятились, а затем и побежали.

– Вот видите, господа, – обратился Суворов к своим командирам, – оказывается, можно выиграть сражение, даже не трогая пехоту с места.

– Но сколь хороши эти секретные гранаты, – восторженно произнес подошедший Дерфельден. – Если стрелять на картечь можно только на двести саженей, этот снаряд позволяет истреблять пехоту на предельных дальностях!

– Хватит, господа, – властно оборвал восторги Суворов. – Сейчас мы должны двигаться дальше, постараться выручить милорда. – Он усмехнулся. – И здесь пушки не поспеют. Генерал Леонтьев! Возьмите два полка и ударьте в спину американцам, которые сейчас, как я понимаю, загнали англичан к берегу под корабельные пушки. Бригадир Озеров, вы вместе с казаками довершите разгром французов, не теряйте время, пока они не опомнились. Действуйте стремительно, но осторожно, артиллерия за вами не поспеет, поэтому будете рассчитывать сами на себя.

* * *

На остатки разбитой армии всегда жалко смотреть. Оборванные, грязные, зачастую потерявшие или побросавшие оружие, перевязанные окровавленными тряпками – они представляют собой очень жалкое зрелище. На офицеров, сохранивших коней, солдаты смотрят с откровенной ненавистью, потому что сами вынуждены тащиться пешком. Это вам не наступление, когда у людей на ногах буквально вырастают крылья. И, как обычно бывает, одно несчастье тянет за собой другое. Дисциплина стремительно падает, и то, что буквально три дня назад было превосходным полком, на глазах превращается в шайку мародеров и бандитов.

Вот буквально вчера банда бывших солдат ворвалась на ферму. Они убили хозяина и его жену, разграбили дом и, главное, кладовые, забрав все продукты, какие только смогли найти, увели с собой обоих дочерей. Девочкам еще не исполнилось и шестнадцати, но солдаты обоих изнасиловали и бросили умирать в кустах у дороги. Как ни странно, одна выжила, и выползла прямо на дорогу, когда по ней проезжал Вашингтон со своим штабом. Взбешенный генерал приказал кавалеристам догнать эту шайку, однако мародеры при приближении его солдат, разбежались в разные стороны. Поймать удалось только человек десять, которых тут же повесили на придорожных деревьях, генерал был скор на расправу в таких случаях. Но ничего поделать он не мог. После того как к англичанам присоединились эти проклятые русские, его армия потерпела несколько сокрушительных поражений, и просто перестала существовать, как организованная сила. Не помогла даже помощь французов, так как генерал Рошамбо сдался в плен. И ведь победа была так близка! Они загнали в угол генерала Клинтона и уже готовились прикончить его, как появились русские. Русские, опять русские, всюду русские!